"Лайт-кун, чаю хочешь?"
В ответ тишина. Лайт-кун сидел, уставившись в пустое место перед собой, рука с палочками неподвижно застыла над тарелкой.
"Я налью тебе чаю, если не хочешь, можешь не пить."
"Угу."
"Лайтик, что с тобой, неужели ты не еще не проснулся? Я так долго сегодня ждала, когда ты, наконец, встанешь, и мы вместе позавтракаем! Я даже упросила перенести съемки на час позже, ты знаешь?"
"Да, Миса, спасибо. Я действительно пока не совсем проснулся."
Разбавляю кипятком заварку, медленно, затем поворачиваюсь и иду с чашкой обратно к столу. Сажусь напротив Лайта, ставлю перед ним чашку и возвращаюсь к своему чаю.
Лайт сидит все так же задумчиво, пока Миса начинает трещать о своих сегодняшних делах. Я сажусь напротив него, и, теперь он поднимает на меня глаза. Решил, наконец, проснуться.
Сегодня он спал действительно долго, но обычно он всегда просыпается раньше меня, и я сразу просыпаюсь вслед за ним. Я всегда слышу его во сне, и даже вижу каждое его движение и каждый его вздох. Сплю ли я? Если да, то тогда я каждую ночь вижу один и тот же сон, сидя рядом с ним в своем кресле.
Один и тот же сон, одна и та же мысль. Лайт-кун, Кира. Обрывки прошлого, посторонние мысли приходят ночью и пытаются увести меня от него, но я не позволяю им этого сделать. Семь дней в неделю, 24 часа в сутки, я наблюдаю за тобой.
Ты осторожно подвигаешь к себе чашку, кладешь туда один кубик сахара и медленно мешаешь чай правой рукой, левой придерживая чашку. Ты знаешь, что я наблюдаю за тобой, но ты уже привык и теперь совсем не обращаешь на меня внимания.
"Лайт, может, ты соку хочешь? Можешь выпить мой апельсиновый!" Миса все не унимается.
Ты и ее игнорируешь. Тебе ведь всегда доставалось внимания и в школе, и на улице? Смотрите, какой симпатичный мальчик. Гордость родителей и учителей. Ты ведь уже привык не замечать этого? Я вспоминаю, что мне в школе тоже доставалось немало посторонних взглядов, но оно носило несколько иной характер, особенно когда я стал старше и начал сильно отличаться от других. Впрочем, и школа у меня была немного другая. Но это так давно было, Лайт.
"Лайт, может, ты на меня обижен? Скажи, что случилось, Лайт! Может это Рюдзаки тебе на нервы действует?"
"Нет, Миса, все в порядке. Кажется, у меня сейчас нет аппетита. Давай лучше вечером поговорим, сейчас я настроен на работу. Что насчет тебя, Рюдзаки? Все по-прежнему?"
Да, моя апатия никуда не делась.
"Можешь работать, если хочешь. Я пас."
А может это и не совсем апатия. Я просто хочу, чтобы ты копался в этом деле сам. Вдруг найдешь улики против себя же?
Знаешь Лайт, сегодня ночью ты говорил во сне.
Ты сказал слово "нет". Два раза. Спокойно и четко. Я смотрел на тебя, но ты выглядел спящим. Затем ты вздохнул, что-то бормоча себе под нос, это что-то было похоже на "еще не все", и отвернулся от меня.
Ты с укором смотришь на меня (опять...).
"Даже от Мисы сейчас больше проку в этом расследовании, чем от тебя."
Миса застывает от удивления с открытым ртом. Она смотрит на меня, глаза расширены.
"Да, она могла бы очень помочь нам в расследовании, и ты, Лайт-кун, все еще в силах это устроить."
В глазах Лайта появляется неприкрытое раздражение. С добрым утром, Лайт-кун.
"Я могу помочь Лайтику? Только скажи, что мне делать!!!"
"Все в порядке, Миса, мы справимся сами. Рюдзаки сегодня снова не в настроении, вот и говорит, чего не следовало бы."
"Но Лайт, я все могу, правда-правда!!! Ой, мобильник звонит. Это с места съемок! Прости Лайтик, мне пора бежать. Можно я чмокну тебя в щечку на прощание?"
"Хорошо."
У Мисы привычка целовать Лайта на прощание каждое утро, если нам случается завтракать вместе. Но он едва ли смотрит на нее. Меня это немного поражает, если честно. Он молодой парень и до своего заключения здесь часто встречался с девушками. Теперь, когда Лайт вынужден находиться взаперти, он не обращает внимания на Мису. Точнее, он смотрит на нее и разговаривает с ней, но это не то внимание, какое мужчина может уделять женщине. Он уже не испытывает раздражения по отношению к ней, но интереса к ней как девушке я за ним не наблюдаю до сих пор. Едва ли он смотрит на ее хорошенькую фигурку. Да, сейчас я могу привести кучу выводов, почему он так себя ведет, но не стану. Если бы Лайт захотел с ней переспать, я бы им позволил. Ради расследования, разумеется.
Миса вылетает из комнаты подобно яркой южной птичке, и мы с Лайтом вновь остаемся наедине, в тишине. Нашей тишине.
За окном сегодня хорошая погода, солнце светит ярко и небо синее, синее, бесконечное.
Ты опять не смотришь на меня. Затем, наконец, подносишь чашку с чаем к губам.
***
Мы с тобой идем вместе по коридору, ты следуешь впереди. Вот уже три недели как мы вместе живем в этом большом здании. Когда ты вышел из заключения, то первое время горел энтузиазмом и был весел. Здоровая реакция на освобождение. Но и интеллектом ты не блистал. Тоже - здоровая реакция. 53 дня без интеллектуальных упражнений дедуктивным способностям на пользу не идут.
Каждый день ты либо перечитываешь материалы по следствию, либо копаешься в информации о новых убийствах. Я не утаил от тебя ничего. И я могу часами смотреть, как ты копаешься в этом бесполезном барахле.
Иногда мне кажется, что ты слишком легко привык к тому, что за тобой все время кто-то следует. Ты занимаешься своими делами, как ни в чем не бывало, и тебя не раздражает, что я сижу в трех метрах от тебя и трескаю торт. Иногда я даже чувствую себя призраком, и это... меня обижает. А ты смотришь на меня недоуменными глазами, чего это я такой надутый. Депрессия, Лайт-кун.
"Лайт-кун, в последнее время все пойманные преступники просят полицию их защищать и не афишировать информацию об их поимке. Но полиция не может им ничем помочь."
"Потому что если их не будут показывать по телевизору, Кира начнет наказывать подозреваемых и даже невинных людей?"
"Именно".
"Но ведь кого-то они все же могут скрыть, верно?"
"Кого-то конечно скрывают. Но толку-то, Лайт-кун."
Вздыхаешь и продолжаешь просматривать информацию о последних убитых преступниках.
Наши разговоры редко когда затягиваются надолго. На личные темы мы почти никогда не говорим. Лайт, когда ты сидел в тюрьме, 23 дня спустя ты начал рассказывать мне о себе. Один раз в день ты тихим голосом выдавал мне о себе какую-нибудь историю, бессмысленную или не очень. Не знаю, чего ты добивался, хотел ли, чтобы я увидел в тебе живого человека, и посочувствовал, и перестал выбивать из тебя признание. Но я через это уже проходил, Лайт-кун. Поэтому я почти не отвечал на твои рассказы, а ты не требовал от меня реакции. Да, я почти уверен, что ты всего лишь хотел моей жалости. Ты рассказал мне про семейную поездку на море, драку в шестом классе и про занудного учителя не потому, что тебе всего лишь было скучно.
Кажется, что время никуда не движется. Мы сидим с тобой в одной банке и не можем забраться наверх, поскальзываясь о гладкое стекло.
Но знаешь, мне это почему-то нравится.
"Рюдзаки, у нас чипсы есть?"
Для тебя, Лайт-кун, у меня есть абсолютно все. Только помоги мне подобраться на шаг ближе к Кире.
"Да, на кухне. Можем за ними сходить."
"Тогда пошли."
Кира опять далеко, очень далеко. А мне казалось, я совсем недавно его дразнил.
Знаешь, Лайт-кун, спустя 23 дня после начала твоего заключения я понял, что хочу оказаться в этой камере вместе с тобой.
"Рюдзаки, чего ты опять смотришь? Поднимайся."
Даже если ты уже не Кира.
****
Лайт-кун залез под одеяло, пожелал мне спокойной ночи, отвернулся и затих. Я, как обычно, сижу в кресле слева от кровати, и сплю всегда только в нем.
Лайт-кун, на самом деле я все понял уже давно. Я понял, что ты больше не Кира. Я не хотел в это верить, я силился увидеть в твоем взгляде ту тень агрессии и раздражения, которое ты тогда пытался прятать, но так и не смог. Я пытался верить, что ты просто меня обманываешь, притворяешься хорошим, но вот опять я вижу в твоих широко раскрытых глазах искорки праведного гнева за то, что тебя подозревали зря, а ведь ты всеми силами будешь пытаться найти Киру. Я не хотел верить в свое поражение... но я должен быть честен с собой, говорить себе только правду. Лайт-кун больше не Кира.
Как бы я хотел сдохнуть.
Даже от рук Киры.
Особенно если бы этот Кира предстал передо мной в лице Лайта-куна. Но нет, теперь я таскаюсь вместе с пустой оболочкой от Киры, Ягами Лайтом. Как же сильно я призирал тебя. Ты изменился настолько сильно, что предстал передо мной как самый обычный школьник. Ты ведь был таким до тех пор, пока тебе не досталась эта сила, да, Лайт? Эта великая сила изменила тебя, ты стал Кирой. Такая сила не может не изменить человека, не пробудить в нем худшее. Но после того, как Кира внутри Ягами Лайта созрел и начал убивать невиновных людей, сам Ягами Лайт стал подделкой.
Ты, Лайт-кун, потерял все воспоминания о том, что был Кирой. И что же от тебя осталось? Исполненный разочарования, я сказал себе, что ничего, настолько сильно я желал видеть в тебе лишь до сих пор скрывающегося Киру. Но я обманывал сам себя. И сейчас я начал видеть в тебе индивидуальность. И у меня начали появляться совсем иные чувства.
Рюдзаки, Рюга Хидеки - тоже фальшивки. Я создал их, чтобы подобраться к Кире. Рюдзаки - друг Ягами Лайта, L - враг Киры. Неужели теперь, когда Кира ушел и Ягами Лайт стал собой, мое «Альтер эго» хочет избавиться от меня самого и дружить с Лайтом?
Дружить.
Нет, я не хочу об этом думать, я не должен. Кира может вернуться в любой момент.
"Рюдзаки, я хочу посмотреть видеозаписи, которые ты сделал в моем доме, когда наблюдал за нашей семьей."
Ты не спишь?
"Наконец-то Лайт кун начал подозревать самого себя."
"Я не верю в чушь насчет бессознательного состояния, ты же знаешь, Рюдзаки."
"Тогда зачем тебе на себя смотреть?"
"Хочу увидеть, сколько ты про меня узнал за это время."
Вранье.
"Да, узнал я о тебе и вправду немало..."
Пауза.
"...Только Кира не захотел себя выдавать."
"Приятных снов, Рюдзаки."
Лайт-кун.
Когда ты снова станешь Кирой, Рюдзаки умрет вместе с тобой.
****
Часть нашей комнаты, та, где не стоит кровать, залита лунным светом из большого окна напротив. Мне это очень нравится, поскольку такое явление происходит редко. Небо часто скрыто за облаками (типичное явление для большого города, задыхающегося от ядовитых выхлопов). Я хочу подойти к окну и посмотреть на яркую луну, но не могу - цепь слишком короткая. Вместо этого я начинаю вспоминать классический любовный роман, который читал когда-то давно. Сегодня Миса одарила меня очередной парочкой едких замечаний по поводу того, что я совсем сухой и неромантичный. Будь у меня больше чувств, я бы не стал так нахально себя вести и давно бы позволил ей, бедной девушке, строить счастье на воле со своим обожаемым Лайтом. Мнение Лайта, естественно, никто не спрашивал.
Ну да, Миса права. Отчасти. Я не эмоционален, но только внешне. Эмоции - это слабость, но еще большая слабость - показывать их. Я выставляю напоказ свои эмоции, только если это не причинит мне вреда. Что касается романтики, то Миса и, наверное, Лайт никогда бы не поверили, что когда-то я читал некоторые любовные романы. Причем не всякие там растиражированные книжонки, а творения великих авторов. И они мне нравились, очень. Только я никогда никому об этом не рассказывал.
Лайт-кун ворочается в постели справа от меня. Свет от луны постепенно приближается к нему.
Миса сказала, что у меня вместо эмоций одно лишь извращение. Будь Рюдзаки нормальным человеком, он не стал бы приковывать к себе Лайта, а приковал бы к нему ее, Мису. И она бы с радостью на это согласилась, лишь бы Лайтика оправдали. Но меня бросает в дрожь при мысли о том, что я мог бы ходить в наручниках с ней. Миса, конечно, симпатичная девушка, но с таким характером как у нее, к концу нашего совместного дня кто-то из нас точно был бы мертв.
Миса еще говорила, что она готова понять и простить мне мои "странные наклонности" поскольку Лайт-кун настолько красив, что его невозможно не обожать. Затем она заявила, что твердо убеждена, что и в школе, и в институте у него были поклонники-мальчики.
"Лайтик, к тебе наверняка и мальчики приставали в школе, правда?"
"Ничего такого не было."
"Не верю! Ты просто этого не замечал! Рюдзаки, на твоем месте я бы уже давно сошла с ума, если бы была с ним столько времени, смотрела на него и не стала бы к нему прикасаться! Нет, даже нормальный парень, без наклонностей, сошел бы с ума!"
В глазах Лайта-куна на мгновение появляется тень. Воспоминание?
Конечно, Миса права. Сложно не назвать Лайта привлекательным. Вначале я счел его смазливым. Этакий обаятельный умник... Но со временем я научился видеть в нем индивидуальность. Под индивидуальностью я подразумеваю, в первую очередь, Киру. Когда Кира ушел, целую вечность мне казалось, что другой индивидуальности быть не может, но теперь...
Лунный свет касается Лайта. Он вздрагивает и поворачивается лицом ко мне. Я наблюдаю за тем, как белый свет накрывает его целиком. Теперь его лицо четко видно, за исключением глаз, скрытых в тени.
Кира... Лайт-кун… такой ты всегда. Я вижу тебя, но твоя душа скрыта от меня, даже сейчас, в эти дни, когда тебе нечего скрывать. Я любуюсь на тебя.
Миса, сегодня ты обвиняла меня в извращенских наклонностях, но тем самым ты сама же закладываешь в мою голову темные мысли. Я не должен тебя слушать. Но приходится. Эти мысли, эти эмоции. Пусть они будут, пусть я буду испытывать это только к тебе. Я отделю эти чувства от себя, от L, и они станут частью Рюдзаки. Я не буду ничего делать, я не стану прикасаться к тебе. Все будет как обычно, Лайт-кун. Я умею скрывать свои эмоции, в этом моя сила. Ты никогда не увидишь эту сторону Рюдзаки.
Лунным светом накрывает и меня. Теперь я вижу луну.
Когда я раньше смотрел на Луну, то в полной мере ощущал, как я одинок, и мне жутко нравилось это ощущение. Да, у меня была пора юношеского максимализма, когда я считал себя крайне одаренным и превосходящим по развитию как минимум тех людей, которых знал. Прямо как ты, Лайт-кун. Сейчас эта луна не вызывает у меня никаких эмоций, но мне нравится, что мы с тобой вместе под этой луной, Лайт-кун. Мне нравится, что я …
Больше не одинок.
****
Мы идем смотреть кассеты с раннего утра. К счастью, сегодня мы завтракали без Мисы.
Заходим в специальную комнату с большим экраном и затаскиваем туда коробку с кассетами. Затем я тяну Лайта на кухню и забираю оттуда пару кусочков торта. От порции попкорна Лайт-кун отказался. Через пятнадцать минут мы уже сидим рядом - Лайт на стуле, я справа от него - на полу, и смотрим в темноте "захватывающее" кино про его жизнь. Это напоминает мне то время, когда мы впервые встретились лицом к лицу на церемонии поступления в университет и сидели рядом, как бы слушая выступление ректора, и меж тем думали лишь друг о друге. Сейчас ты в том же напряжении, а я наблюдаю за тобой. И, как и в тот раз, очень хорошо чувствую твое настроение.
Мне кажется, будто Лайту не нравится, что я пересматриваю эти пленки вместе с ним. У него на языке так и вертится просьба о том, чтобы я отвернулся. Но мы уже договорились ничего друг от друга не скрывать, и я все равно уже видел все эти пленки. И не раз. Кому-то может показаться, что события, просмотренные мной на этих видеокассетах, были настолько обыденными, что можно уснуть от скуки. Но у меня никогда не было такой жизни как у него, я не знал домашнего уюта. Все то, что происходило с Лайтом на этих записях, было той самой Идеальной Семейной Жизнью, которую заслуживает любой человек. По правде говоря, я никогда особенно не жалел о том, что у меня не было своего дома и семьи. Но по Лайту-куну было незаметно, чтобы он уделял много внимания домашним. За те пять дней, что я за ним наблюдал, он едва ли обменялся десятком фраз со своей матерью. С сестрой разговаривал только по поводу домашней работы. Все его слова были похожи на дежурные отмашки - лишь бы от него все отвязались и оставили его, лучшего ученика и гордость семьи, в покое.
Нет, возможно, Кира знал о камерах - то есть я в этом уверен - поэтому он старался вести себя со своей семьей как можно идеальнее. Поэтому он говорил с ними на такие банальные темы - как дела, как здоровье, как сегодня прошел день в школе. Впрочем, характеру одиночки это тоже вовсе не противоречит.
Лайт-кун нервничает, сейчас я это четко ощущаю. Вот Лайт-кун... нет, Кира раскрывает порно-журнал и начинает делать вид, будто ему это очень интересно. На твоем лице появляется слегка недоуменное выражение. А я-то думал, что ты смутишься. Все-таки ты уже взрослый мальчик. Молчишь и склоняешь голову набок, а я спокойно продолжаю жевать свой тортик.
Разница между молодым человеком на экране и пареньком слева видна невооруженным глазом. Сейчас у вас есть только одно общее - оба в данный момент напряжены. Кира знает о камерах и ведет себя как ни в чем не бывало. Лайту-куну не нравится происходящее на экране. Ох, как не нравится. Меня бы тоже мутило, если бы я наблюдал за неким духом, который бы вселился в мое тело и пытался изображать меня самого. Несмотря на всю эмоциональную остроту этой ситуации, я задремываю.
Из дремоты меня вырывает крик сестры Лайта. "Рюга Хидеки, какой же ты классный!!!" Черт возьми, у нее очень резкий голос. Смотрю на Лайта - он выглядит серьезным и немного грустным. Кира на экране отправляется делать домашнее задание с пакетом чипсов в руках.
"Лайт-кун, пока ты делал домашнюю работу, умерли преступники, о которых в это время сообщали в прямом эфире."
"Угу."
Мне снова хочется задремать, но неожиданно интуиция резко меня останавливает, и я выпрямляюсь на месте. Мне нужно посмотреть на реакцию Лайта. Ты сидишь очень спокойно, но с каждой минутой начинаешь нервничать все больше.
"Лайт-кун, в чем дело?"
Качаешь головой. Ты точно что-то понял.
"Неужели ты начал себя подозревать?"
"Хватит лезть ко мне с обвинениями."
Смотрю с ним еще пару минут на экран.
"Вкусные были чипсы, Лайт-кун?"
"Я не помню."
"А ты точно домашнюю работу сейчас делаешь? Подозрительно как-то выглядишь. Спина напряжена, а голос расслабленный..." Говорю с интонацией дурака. Сейчас мне так нравится над тобой издеваться.
Твое терпение лопается, и через мгновение я получаю сильный толчок в грудь и опрокидываюсь на пол. И вот ты уже нависаешь надо мной, схватив за плечи и прижимая к полу. Глаза - бешенные. Если бы ты сейчас был Кирой, то выглядел бы точно также. На мгновение мне делается жутко, и в то же время смешно.
"Прекрати надо мной издеваться, я же просил тебя мне помочь, я смотрю эти кассеты для своего же блага, я хочу разобраться, и вообще, я уже успел соскучиться по семье, по сестре и по матери! Конечно, тебе этого не понять, непохоже чтобы у тебя вообще была хоть какая-то семья! Только и ищешь возможности позлить меня!"
"Извини, Лайт-кун. Не хотел тебя обидеть, правда. Почему-то мне вдруг стало очень смешно". Улыбаюсь вовсю, как давно не улыбался. Может, меня просто смущает свое положение в данный момент?
В твоих глазах все еще гнев, который вдруг резко сменяется удивлением. Но ты его тут же прячешь, убираешь руки и отворачиваешься от меня.
"Ну вот, еще один примерчик сделал."
Сажусь на пол и встряхиваюсь.
"Лайт-кун, если ты так скучаешь по семье, я могу позволить тебе позвонить домой."
Тут же резко оборачиваешься: "Правда?"
"Да. Хоть сегодня."
По твоему лицу проскальзывает тень дружелюбной улыбки, которую ты тоже прячешь. "Я буду тебе очень благодарен. Но ты не боишься, что я ляпну им что-нибудь не то?"
"Нет, я уверен, что Лайт-кун все скажет как надо."
"Спасибо."
Пауза. Кира на экране продолжает скрести ручкой бумагу и хрустеть чипсами. Для меня спина Лайта-куна сейчас интереснее спины Киры, который на экране продолжает с неимоверным старанием скрести ручкой свою тетрадь и хрустеть чипсами, в то время как фактически невинные люди загадочным образом погибают.
"Тогда может Лайт-кун сначала досмотрит кассеты?"
"Нет, Рюдзаки, я уже достаточно посмотрел и больше не хочу. Я не вижу в своем поведении ничего подозрительного, но пока ты сидишь рядом со мной и подозреваешь, упрямо подозреваешь меня на этой видеозаписи, у меня самого мурашки по коже бегут". Под конец фразы все же оборачиваешься ко мне. Свет экрана падает на обиженное лицо, упрямые глаза блестят.
Опять красиво отмазываешься. Ну что с тобой поделаешь...
"Хорошо, понял. Больше смотреть не будем."
****
"...Хорошо, мам. Не беспокойся, я ведь тебе уже сказал, что я не маленький... и что не могу тебе пока всего рассказать.... как только выдастся возможность... Саю пусть там не скучает. Я еще позвоню. Пока."
Ты говорил всего минут двадцать, но они показались мне целым часом. За это время ты наверняка успел сказать своей матери больше слов, чем за весь последний месяц до отъезда из дома. Я слышал ее голос по громкоговорителю. Она была так рада тебя слышать, что на какое-то время я ощутил себя распоследним гадом, который висит на шее ни в чем неповинного студента-отличника мертвым грузом и не позволяет ему вернуться домой к мамочке.
Меж тем ты молодец, Ягами Лайт. Ни слова лишнего не сказал. Наша легенда о проживании с Мисой звучала из твоих уст весьма убедительно - впрочем, в какой-то степени это произошло на самом деле. А как ты ей заливал о своей ссоре с отцом и о том, как ты заботишься о своей девушке! Умеешь лапшу на уши вешать, сразу видно. Впрочем, я придираюсь, в твоем голосе я слышал и неподдельную заботу. Ты хочешь вернуться домой. Сейчас я постараюсь не придумывать новые теории о том, как ты мог использовать этот звонок в своих коварных целях. В любом случае, весь разговор был записан на пленку.
Вздыхаешь. "Спасибо что разрешил позвонить. Я знаю, что не должен ни на что жаловаться, учитывая обстоятельства. Но я действительно скучаю по семье. Я очень хочу, чтобы мы снова были все вместе, я с отцом, и мама, и Саю. Поэтому я буду стараться, Рюдзаки. Я хочу снять с себя подозрение не только ради себя самого."
"Понимаю."
Смотришь на меня угрюмо, из под челки, затем отворачиваешься к окну.
"Не думаю."
"Думай, как тебе нравится."
Пауза.
"Ты ведь не знаешь материнской любви… Рюдзаки?"
"Что?" Мне стоило промолчать, но от неожиданности вопрос сам сорвался с языка.
Ты оборачиваешься, стоя напротив огромного окна, за которым раскинулся вечерний город. Руки сложены на груди, смотришь мне в глаза серьезно и немножко с укором.
"Час назад я выпалил тебе в лицо свою мысль о том, что у тебя не было семьи. Извини, что сорвался. Но, мне действительно кажется, что у тебя не было семьи, или тебя воспитывал только один родитель, который тебя не любил. Или ты – его."
"Почему ты так думаешь?" - Нет, надо взять себя в руки. Даже если и так, я не обязан выдавать информацию о себе.
"Это всего лишь предположение. Видишь ли, я раньше не встречал таких, как ты... я имею в виду, по сравнению с другими людьми ты кажешься более хладнокровным и недоверчивым. Я не считаю, что у тебя нет чувств, просто ты сам как будто никогда ни о ком не заботился..." На лице у тебя вдруг появляется смущение выражение, и ты слегка опускаешь голову. "Это всего лишь мои мысли, я могу ошибаться."
Что-то Лайт-кун сегодня больно разговорчив.
"Возможно, в словах Лайта-куна есть доля правды."
Опять смотришь на меня, погрустнев. Сегодня ты не только более разговорчив, но и более эмоционален.
А что, если?..
"Мне приятно видеть, что ты так заботишься о своей семье. Немногие молодые люди твоего возраста могут похвастаться тем, что у них есть целые семьи, и что они любят своих родителей. Ты ценишь то, что имеешь. Я тоже думаю, что семья очень важна."
"Но ведь ничто не мешает Рюдзаки думать, что Кира специально делает вид, что заботится о своей семье, чтобы его меньше подозревали."
"Такое тоже возможно."
Ты мне отвечаешь хорошо знакомой мрачной миной. "Опять старый разговор, Рюдзаки."
"Злись, сколько хочешь." Осматриваю свое скованное запястье. "Теперь у тебя здесь новая семья в лице всей нашей команды…. Жаль, что на эту семью тебе наплевать."
"Рюдзаки, ну что ты несешь? Я бы не стал называть такое положение семьей. Ты, Рюдзаки, преследуешь свою цель. Как только ты ее достигнешь, мы все разойдемся. И никогда больше не встретимся снова. Рюдзаки, кроме своей цели ты не заботишься больше ни о ком и ни о чем, даже если это можно назвать семьей."
"Ты прав, Лайт, для меня моя цель сейчас значит все. Но и на вас мне не наплевать." – Я все это время стоял к тебе боком и теперь смотрю в потолок, засунув руки в карманы джинсов. "Потому что вы - моя первая в жизни семья."
Ты поражен, я это вижу. Но вот ты уже отвечаешь, грустно улыбаясь:
"Не так давно ты сказал мне, что я стал твоим первым другом. Принимая во внимание свое положение сейчас, могу с уверенностью сказать, что этими словами ты всего лишь хотел подразнить Киру. Повторяешь старый трюк?"
Я оборачиваюсь и подхожу ближе.
В тот раз, это была уловка. Сейчас, я не лгал.
Наклоняюсь вперед, смотрю тебе прямо в глаза и говорю, тихо:
"Лайт-кун только что сказал, будто он думает, что я не ведал материнской любви. Если его сердце способно так хорошо понимать меня, может, оно подскажет ему, где я солгал, а где сказал правду?"
Открытые, чистые глаза принимают вызов.
"Рюдзаки, ты..."
Кажется, все понятно и так. Время разорвать эту близость.
Выпрямляюсь. "Ладно, пошли на кухню, чаю попьем. Сегодня у нас выдался нервный день."
А что, если!
"Пойдем. И позови Мису, мне охота с ней поговорить."
Он хочет пообщаться с Мисой, смотрите-ка (Неужели бежит от меня?). Опять она будет смотреть только на него, и говорить только о себе. А я так рассчитывал на спокойный вечер.
Делаю шаг в сторону выхода из комнаты и резко дергаю за цепь.
****
За ужином ты практически со мной не разговаривал, уделяя все внимание своей сладкой подружке Мисе, которая, конечно же, теперь светилась от счастья. Избегаешь меня, да? Мы ведь никогда обычно много не говорим, а тут...
"Лайт-кун, нам уже спать пора, пошли."
"Рюдзаки, ты специально Лайта от меня уводишь? Мы же так хорошо здесь сидим!"
Болтовня продолжается, и я кисну еще больше. А Лайт... он даже этого не видит.
После ужина мы действительно идем спать. Он так и не сказал мне ни слова. Я снова стал призраком. На самом деле ложиться спать еще рано. Наверное, мы просто уже не хотим больше ничем заниматься.
Ты долго не можешь уснуть. Я это вижу, хоть ты и лежишь спиной ко мне и дышишь спокойно.
Если ты знаешь, что я заметил твою бессонницу, то оправданием для нее станет ранний час для сна и переживания по поводу семьи. Но это будет неправдой. Я знаю настоящую причину.
Тебе, Ягами Лайт, не понравилась видеозапись, сделанная в твоем доме. Вовсе не ностальгия о прежней жизни вызвала у тебя столь бурную реакцию на эти видеокассеты. Ты не просто заметил, что был другим на записи. Кроме меня, лучшего в мире детектива по имени L, в мире существует еще один человек, способный понять Киру лучше, чем я - Ягами Лайт. Ты увидел в себе Киру, ты заметил, что он догадался о наличии камер, ты читал каждое его движение, за которым стояла фальшь. Ты понимаешь, о чем он думал, понимаешь, зачем он купил порно-журналы и зачем их прятал, почему прокомментировал новость по телевизору. И ты о чем-то догадался, когда Кира после ужина приступил к экзаменационной подготовке. Ты уже не мог на это смотреть, ты больше не хотел это видеть. О чем же ты догадался?
"Рюдзаки."
Мгновенно выплываю из дремоты.
"Что, Лайт-кун?"
"Ты меня ненавидишь?"
"Лайт-кун сегодня сильно утомился, он задает бессмысленные вопросы."
"Не уходи от ответа."
"Мой процент ненависти равняется трем."
"А все остальное - это что?"
"Не знаю, и не хочу знать. Я же тебя подозреваю."
"Очень дружелюбно, как и всегда."
"А как же."
"А если бы я оказался Кирой, ты бы меня возненавидел?"
"Вряд ли. Я всегда относился к Лайту-куну одинаково."
"То есть, никак?"
"Как детектив к подозреваемому."
"Теория о твоей сухости подтверждается. Но Рюдзаки, Кира уже причинил много вреда людям. Ты не можешь закрыть на это глаза."
"Я и не закрываю на это глаза. Другие люди - они его ненавидят. Ты спрашивал именно о моих чувствах. Та ненависть, что у меня есть, возникла в связи со смертью агентов ФБР и других ни в чем не повинных людей, с которыми я был знаком. Кира пока еще не убил меня или моих коллег. Укиту убил второй Кира, с ним я отдельно сведу счеты."
"Понятно. Значит, ты все-таки ненавидишь меня. Ты же все равно считаешь меня Кирой."
"Я уверен, что Лайт-кун сам сможет найти ответ на этот вопрос."
"Я предпочел бы, чтобы Рюдзаки сам на этот вопрос ответил. Вслух."
Хорошо. Я отвечу Лайту.
"Я уважаю тебя за твою волю к победе в этом деле, меня восхищают твои интеллектуальные способности. Кира ты или нет, не имеет такое уж большое значение. Я тебя не ненавижу."
"....Хорошо. Я, наверное, могу сказать про тебя то же самое. Потому что я тоже тебя не ненавижу."
От удивления у меня расширились глаза. Странно это слышать. L мог нравиться как безликий детектив тем, кто его никогда не видел. В личном общении я никогда не старался никому нравиться, даже когда мне приходилось работать с особо важными людьми.
"Спасибо."
Лайт-кун меня не ненавидит... зато Кира относился ко мне совсем иначе.
"Рюдзаки, может ты мне и не поверишь и посчитаешь что это очередной уловкой Киры, но я могу сказать, что меня беспокоит твое депрессивное состояние в последнее время, и я считаю, что тебе следовало бы постараться мне помочь."
"L всегда расследовал только те дела, которые были ему интересны. Мой энтузиазм к этому зашедшему в тупик делу нельзя заставить вернуться. Если найдешь хоть одну хорошую зацепку, может, я снова вернусь к работе."
"Я знал, что ты так ответишь."
Молчим...
"Лайт-кун."
"А?"
"Я вовсе не без эмоций. Не надо так обо мне думать."
"Я знаю, Рюдзаки."
"Но ты же только что говорил мне про свою теорию."
"Я над тобой подтруниваю. Я знаю, что у тебя с эмоциями все нормально."
"Откуда?" Черт, я уже знаю ответ.
"Сердце подсказало."
Либо у меня депрессивная паранойя, либо Кира в открытую надо мной издевается. Мое собственное сердце бьется быстро, и я чувствую себя не в своей тарелке.
"Рюдзаки, тебе еще не надоело каждую ночь спать сидя?"
"Нет."
"Если хочешь, можешь тоже спать в этой кровати, я не возражаю. Места тут много."
"Спасибо, учту."
Все это время ты лежал спиной ко мне, иногда немножко поворачиваясь во время разговора. Сейчас я не вижу твоего лица, но чувствую, как ты улыбаешься.
Что-то шевельнулось у меня в груди. Комочек тепла.
Кажется, я начинал понимать, что ты имел в виду, когда говорил о материнской любви. Только что ты дал мне маленький кусочек тепла, и Рюдзаки незаметно обнимет его. И очень скоро уснет.
***
Прошел еще один день, а за ним второй, и третий. Погода опять испортилась и в окно то и дело стучится дождь. Ты по-прежнему занимаешься унылой следственной работой, а Миса все никак не снимет с себя надоедливые звенящие заколки. Будто ничего и не изменилось.
Я снова призрак рядом с тобой, наше поведение кардинально различно. Ты, несмотря на атмосферу пустоты и уныния, просматриваешь все доступные материалы, я же предпочитаю ничего не делать, кроме как таращиться на тебя и что-нибудь кушать. Впрочем, в последние дни я начал понимать, что с таким поведением я просто заржавею, и теперь пытаюсь перечитывать книжки по психологии преступников. На каждой странице мне вспоминается тот или иной случай с Лайтом, когда он еще был Кирой, и мы учились вместе. Ускользающий взгляд, попытка казаться расслабленным и непринужденным, аккуратность и нервное поведение, когда я делал попытки добраться до его истинной сущности. Сейчас эти светлые дни весны кажутся бесконечно далекими. Мне нравилось тогда с тобой учится, хоть я и относился к происходящему чисто с профессиональной точки зрения - занимался слежкой за подозреваемым. Каждый день, каждый час был насыщен эмоциями, я наблюдал за большим количеством людей, и мне было интересно их разглядывать и разгадывать кто они. Мне было достаточно лишь заглянуть в лицо, чтобы понять, что за человек передо мной стоит - и одного разговора с ним, чтобы разобраться в природе его личности. Поскольку в институте было очень много людей, а мой «друг» пользовался популярностью, вокруг нас всегда были студенты, и мне никогда не было скучно. Эти ребята поглядывали на меня с удивлением, многие хотели познакомиться со мной поближе, что тоже было приятно. Но сейчас я, конечно, не могу общаться ни с кем из них. Да у меня и не было особого желания открываться новым людям, хотя я был бы не прочь изучить их самих. Еще, если бы я был моложе, то наверняка бы стеснялся находиться среди большого количества людей, однако я чувствовал себя вполне комфортно, особенно в компании Лайта-куна. Ему, кажется, было не по душе, что за ним, прилизанным студентом-отличником, таскался такой человек как я. Он старался вести себя так, будто его это не раздражает, ха. Что ж, мне только веселее.
Сейчас же обстановка полностью противоположная. Кроме нас людей нигде нет, другие участники нашей следственной группы находятся где-то внизу на первом этаже и занимаются примерно тем же, чем и Лайт-кун. Мы с ним сидим в большой комнате со стеклянной стеной, а за ним - низкое серое небо, и дождь лениво стучит в окна. Здесь темновато, но ты, сидя рядом на полу, просматриваешь папки с документами о новых убийствах, и уже третий час не изъявляешь желания включить свет. Когда я наблюдал за тобой через камеры, ты предпочитал включать только настольную лампу. Я тоже не люблю яркий свет, в моей комнате с компьютером вообще нет люстры. Только эта комната сейчас далеко, как и твой дом.
Откладываю книжку, сползаю с кресла и ложусь на пол. Ты, конечно, опять не обращаешь на меня внимания, я снова твой призрак на цепи. Сделал себе еще одну заметку: если я тебе что-то говорю, ты сразу отвечаешь на мои реплики, словно и не забывал о моем присутствии.
В лежачем положении мне легче расслабиться, и мечтается лучше. Сейчас лето подходит к концу, и почему-то именно в это время мне вспоминается весна. Раньше это были обрывки из далекого прошлого, когда я еще не стал L. Эти обрывки не радостные и не грустные, они возвращают странные чувства. Я не люблю вспоминать это время. Та весна, весна в этом году, когда мы с Лайтом-куном учились вместе, была совсем-совсем другая, и она затмила все эти как будто нездоровые воспоминания.
Свежий воздух, врывающийся в окна аудиторий. Лепесток сакуры, который упал мне на ладонь, когда мы вместе беседовали с преподавателем во дворе. Сияющие глаза девушек-студенток, их улыбки Лайту-куну и перешептывание за нашими спинами. Аплодисменты всей группы, когда я ответил во время семинара на отлично и вызвал похвалу преподавателя. Лайт-кун, а может Кира внутри него, опустил глаза и слабо улыбнулся тогда...
Все это случилось вечность назад. Кем я тогда был? L? Рюдзаки? Я был таким же, как и ты. Я был детективом, который прятался за маской. А ни все ли равно???
"Рюдзаки, этим папкам самое место в мусорном ведре."
"Старайся, Лайт. Кира сам в полицию сдаваться не пойдет."
"Почему бы тебе не следовать собственному совету?"
Ты молча вытаскиваешь из папки стопку листов и подбрасываешь под потолок. Я наблюдаю за тем, как стопка мгновенно рассыпается и листы разлетаются по всей комнате. Красиво.
Оглядываюсь на тебя. Ты смотришь недовольным взглядом на листы, затем на меня и точно так же ложишься на пол и отворачиваешься.
Мы продолжаем лежать на полу спиной друг к другу среди россыпи новостей о смертях, пока за дождливым окном совсем не стемнеет.
А этой далекой весной, мы были Рюгой и Лайтом, молодыми студентами с совершенно нормальной жизнью.
****
Проходит еще одна неделя, а может даже две. Я уже не ориентируюсь во времени. Оно просто стоит на месте. Одно и то же каждый день - компьютер, сообщения о новых смертях, короткие беседы с остальными участниками следственной группы, звон бубенчиков на заколках Мисы, молчание Лайта-куна. Только погода за окном становится все более осенней, дождь теперь идет почти каждый день.
Вот он, тупик. Я знал, что так и будет, когда мы только сюда переехали. Странно, как еще у Лайта депрессия не началась от такой жизни. Мы с ним застряли вдвоем в этой временной капсуле. Вскроется ли она хоть когда-нибудь? Я почти уверен, что это может продолжаться вечность. От тоски я все же начал иногда залезать в архивы информации и пытаться что-то понять. Изредка.
Иногда в голову заходят странные мысли о том, что меня такое положение устраивает. Нет, меня это положение очень даже устраивает... Самому не верится, потому что я всегда был один, и не очень люблю всех этих людей, с которыми сейчас вынужден работать. К Лайту-куну, конечно, особое отношение. Действительно, все бы ничего, если бы только Кира не был на свободе. Я поклялся остановить его и, пока я этого не сделаю, не будет мне покоя. Это L сейчас пребывает в депрессии. Не Рюдзаки.
По правде говоря, я лгу. Кое-что изменилось. Лайт-кун стал больше нервничать и хуже спать по ночам. Однажды он произносил во сне, совсем недавно, а может уже очень давно, слово "нет". Потом я все ждал, когда он снова будет говорить, но Лайт-кун больше не разговаривал. Пару раз я пытался задавать ему вопросы о Кире, но он уходил от них, точно так же, как и наяву. "Хватит, Рюдзаки, я ведь уже сказал... я не Кира...". И все-таки я продолжаю ждать, каждую ночь, когда он заговорит.
Неровность в его поведении заключается в том, что он стал более рассеянный и раздражительный, часто стал о чем-то задумываться, а когда я его спрашиваю, в чем дело, говорит, что думает о расследовании или о семье. Это все то, о чем я подумал в тот вечер, когда Лайт-кун посмотрел видеокассету, на которой был записан первый день наблюдения за его домом. Ты не на шутку разволновался и, как мне показалось тогда, ты начал подозревать самого себя. Теперь ты немного успокоился и гонишь дурные мысли, кутаешься в одеяло по ночам, а я все так же тебя подозреваю.
Ягами Лайт, если ты был Кирой, тебе некуда деться от самого себя. Если ты вернешь себе эту силу, даже без воспоминаний ты снова станешь убийцей. Такой уж ты человек. Но я вижу твое слабое место. Кира ни за что не выдаст самого себя, зато ты, Лайт-кун, способен предать Киру.
Рюдзаки нравится смотреть на тебя. Однако L хочет тебя уничтожить. И он сделает это даже ценой собственной жизни.
****
"Лайт, милый, давай завтра на свидание пойдем! Я купила такое красивое платье, скорей бы ты увидел меня в нем!"
Отрезать ей язык или назойливо звенящие заколки. Чего же я хочу больше?
"Давай пойдем вечером, Миса. Днем я должен поработать."
"Конечно Лайт, как захочешь! Ты у меня такой молодец ^___^"
Комната, в которой мы ужинаем, очень большая и ярко освещенная. Стол, как всегда заставленный всякими вкусностями, стоит около большого окна. Несмотря на цепь, Лайт предпочитает сидеть напротив меня, а Миса всегда садится рядом с ним. Город за окном светится ночными огнями, и я смотрю, как ты отражается в темном стекле. Не понимаю, что происходит. То ли для Рюдзаки весна началась, то ли ты сам похорошел. Не могу на тебя налюбоваться в последние дни. Ты привык и к моим подозрениям, и к моим взглядам, так что уже не выражаешь никаких претензий по этому поводу. Меня это устраивает.
К болтовне Мисы я тоже привык и даже слушаю ее. Меня по-прежнему поражает реакция Лайта: он слушает ее, развесив уши, при этом даже не любуются на нее, хотя на таких девушек как раз следует засматриваться. Неужели он настолько заинтересован в ней, как в личности?
Думая об этом, продолжаю поглощать торт - кусочек за кусочком, и орешки в шоколаде, и мороженое, и запиваю все чаем. Парочка напротив совершенно этого не замечает, как будто бы меня и нет. Кажется и для Мисы я словно призрак. Тем не менее, для меня столько есть в таких количествах, да еще одновременно - редкое явление. Обычно я употребляю свои любимые блюда постепенно и никогда не смешиваю. Просто мне сейчас, блин, хреново. Даже не стоит думать, почему, и так все ясно. Ну на какой черт вы оба мне на голову свалились?
Сегодняшнее свидание прошло в духе наших совместных завтраков и ужинов. Только на этот раз Лайт-кун больше рассказывал о себе, сидя на диване рядом со мной, и мне было интересно его слушать. Как я и предполагал, в школе он был старательным учеником, поскольку ясно стремился к своей цели - поступить в институт и работать на благо справедливости и бороться за мир во всем мире. Когда Миса его спросила, много ли у него было друзей в школе, он ответил, что друзья были, и знакомых тоже было полно, но он никогда особенно не углублял отношения с ними. Отчасти это было связано с тем, что ему приходилось много учиться.
"Наверное, и поклонниц у тебя было полно?"
Логично мыслишь, Миса-чан.
"А, ну... да, в общем-то, я нравился некоторым девушкам..."
"И ты с кем-нибудь встречался???"
"Пару раз я встречался, но как-то не сложилось. К тому же, хотя те девушки мне нравились, но не настолько, чтобы я был готов уделить им достаточно времени. Да и свидания, романтические отношения - меня это не интересовало. Я больше беспокоился о своей учебе".
"Лайт, неужели для тебя учеба была важнее любви!? Тебя слушаешь, так я начинаю думать, что у тебя странные наклонности!"
"Миса, не говори глупостей. Ты ведь должна понимать, что мне было необходимо старательно учиться."
"Конечно, Лайтик, я просто пошутила! Конечно, я немножко ревную..."
Кто-нибудь, убейте меня.
"Как бы я хотела все время находиться рядом с тобой, как Рюдзаки..."
Мгновенно отрываюсь от вишнево-орехового десерта и смотрю на реакцию Лайта-куна. Тебя как будто током ударили.
"...Но я не могу, какая жалость. Мы не можем видеться, пока противный Рюдзаки нам не разрешит. Рюдзаки, я хочу видеть Лайтика чаще!"
Ухмыляюсь и смотрю на Лайта-куна.
"Лучше спроси у Лайта, хотел бы он видеться с тобой."
Миса складывает ручки вместе и смотрит на Лайта мокрыми глазами.
"Э-э-э... видишь ли, Миса... мне нужно много работать, чтобы помочь расследованию. Если мы с тобой будем вместе, то ты вряд ли дашь мне спокойно думать..."
Давлюсь мороженным. У Мисы отвисает челюсть.
"...Лайтик, неужели ты считаешь меня настолько симпатичной, что тебе легче на меня смотреть, чем работать?!!!"
"...Я не это имел в виду, Миса. Ты любишь со мной поговорить, а это будет отвлекать меня от работы. Нам лучше видеться как обычно."
Миса ахает от разочарования, а вишневый десерт еще никогда не казался мне таким вкусным.
"Лайтик, неужели я такая страшная..."
"Миса, Лайт-кун прав. Ему лучше работается в одиночестве, и я ему никогда не мешаю."
"Не мешаешь, но и не помогаешь." - Пробубнил Лайт.
"Да что ты говоришь, Рюдзаки? Знаю я тебя, ты с ним сидишь, а сам только и думаешь всякие извращенские мысли. Я уверена!"
"Миса, пожалуйста, перестань так говорить про Рюдзаки, мы обязаны носить эту цепь, ты же знаешь."
"У-у-х... Не понимаю, как ты можешь проводить с ним столько времени и не уставать от него! С ним точно что-то не так по отношению к тебе, я это чувствую как женщина! Хотя мне не вериться, что Рюдзаки способен испытывать хоть какие-то чувства. Я уверена, что он даже не знает что такое любовь! Знал бы, разрешал бы нам видеться почаще!"
Я вставил в их диалог всего одну фразу, а уже началась старая песня. Ну что поделать. Придется самому положить этому конец.
"Неправда, Миса. Я знаю, что такое любовь."
"Правда?!" Оба бывших Киры оборачиваются ко мне, пораженные.
"Ну да. Только давно это было". Выковыриваю вишенки из мороженого.
"Расскажи! Мне интересно!" - Миса встряхивает головкой, заколки звенят.
Неужели ей хоть что-то во мне интересно? Я был уверен - она окончательно чокнулась на Лайте. Вообще-то мне нравится ее открытость, то, что все ее эмоции видны в ее глазах. Если бы только заколки так не звенели, и она не была бы настолько настырной, я бы, может, и проявлял к ней больше интереса.
"Много лет назад я учился в школе... кажется, это был восьмой класс. Мне нравилась школьная учительница". Засовываю в рот вишенку.
"И?.. Она была старая???"
"Она была не старая. Она была самой лучшей учительницей когда-либо. Она вела литературу, и я всегда внимательно ее слушал. У нее был очень красивый голос, она прекрасно рассказывала нам о книгах. Однажды я специально спросил ее, какие книги ей нравились, и я их всех прочел. Я отвечал на ее уроках, и когда она меня хвалила, я был самым счастливым парнем на свете. Она была очень женственной, очень доброй. Она никогда не оскорбляла никого из учеников, никогда не проявляла неуважения к нам. Она разбиралась в психологии и к каждому ребенку имела свой подход. От нее словно исходил свет. Я боготворил ее."
"А ты... говорил ей о своих чувствах?" Глаза Мисы блестят.
"Нет, никогда. Я был лучшим учеником по ее предмету, каждая ее похвала окрыляла меня. Этого было достаточно."
"А что же случилось потом?"
"Потом она ушла в другую школу, и я видел ее лишь однажды. Мне было очень грустно."
"Понятно. А у нее самой были дети?" - уже вопрос Лайта. Неужели намекает на материнский комплекс?
"Сын, кажется."
"Ах, Рюдзаки, это очень романтичная история. Но у вас была такая разница в возрасте! Должно быть, она была очень красивой!"
"Не могу с уверенностью сказать, что ее внешность соответствовала какому-либо из существующих стереотипов красоты. Но, для меня, она была самой прекрасной женщиной на земле. Больше я никогда таких не встречал."
"А в тебя кто-нибудь когда-нибудь влюблялся?" Что-то сегодня Миса уделяет мне слишком много внимания.
"Понятия не имею."
"Наверное, не было. Ты полная противоположность Лайта! Выходит, ты однажды любил, но тебя не любили, а за Лайтом бегало полшколы, но он сам влюбляться не хотел! Скажи Лайт, ты же нравился мальчикам?"
"Что?" Кажется, Лайт сегодня достаточно наговорился с Мисой.
"У тебя были поклонники-мальчики?"
На твоем лице выражение замешательства. Я не ожидал этого увидеть.
"Нет, ничего такого не было. Я ведь тебе уже говорил". Ставишь чашку на стол. "Миса, я не хочу больше ворошить прошлое. Все, о чем я рассказывал, случилось очень давно. Когда я вспоминаю эти события, то все больше ужасаюсь той жизни, которая у меня есть сейчас."
"Извини, Лайтик..."
"Сейчас я бы хотел лечь спать, уже полночь. Да и у тебя завтра тяжелый день, съемки для журнала. Мы еще побеседуем."
"Хорошо, Лайт, извини..." Бубенчики на заколках грустно позвякивают.
Мы с Лайтом встаем.
"До завтра, Миса."
"До завтра, Лайтик." Подходишь и целуешь его в щеку, как всегда. Через секунду я уже вовсю тащу тебя из комнаты.
Мы идем по коридору и спускаемся на лифте в полном молчании. После Мисы всегда хочется тишины.
Мы идем в душ. У нас две душевые кабинки, разделенные полупрозрачной перегородкой. Я не позволяю Лайту от меня скрываться.
Возможно, мы сильно устали и хотим спать, но мы торчим под душем очень долго.
"Рюдзаки, ты правду рассказал про свою школьную учительницу?"
"Да". Вообще-то, я и сам не знаю. Это было так давно. Возможно, это была всего лишь моя фантазия. Или любимая книга.
"Возможно, это была не любовь, и ты всего лишь видел в этой женщине идеал матери."
"Не оскверняй мои чистые воспоминания об этой женщине, Ягами Лайт. Она была лучшим, что случилось со мной в этой жизни. Остальные счастливые моменты связаны разве что со спасением людей."
Это тоже не совсем правда. Уже которую ночь мне снятся весна, сакура и студенты.
"Вот как. Но я все равно останусь при своем мнении."
"В таком случае я буду утверждать, что Ягами Лайт врал про свои отношения с девушками. Он старался ни с кем не встречаться, потому что боялся, что его школьные приятели будут ему завидовать и бросят его. Или он действительно предпочитал парней."
"Рюдзаки, ты говоришь как Миса, перестань."
Я и вправду несу чушь. Где ты, интеллект? Ау? Мы с Лайтом никогда не разговаривали в душе. Видимо, в такой обстановке мне думать тяжелее. И, наверное, Миса действительно умеет читать мысли. Значит, мне придется ее умертвить... точнее, отрезать ей язык.
Ты залезаешь под одеяло и отворачиваешься, а я сажусь в кресло, как обычно.
Пора действовать.
"Лайт-кун."
"А?"
"Наверное, ты прав насчет того, что я видел в той учительнице желанную мать. Я думал об этом тогда, когда был в школе, просто забыл, а сейчас вспомнил."
"Ясно. Ты говорил, что однажды видел ее после того, как она ушла из школы."
"Да. Мы встретились, когда она однажды снова к нам пришла. Мы разговаривали. В ней как будто что-то сломалось, она уже не была такой, как прежде. Я не мог понять, почему. Кажется, у нее были плохие отношения с директором, и поэтому она ушла. Она словно перестала излучать свой свет, но все равно она оставалась для меня самой лучшей."
Это все ложь. Такого не было. Даже если было, то я просто все забыл. Неважно.
"Жаль."
"Мне тоже."
Молчим.
"Знаешь, Рюдзаки, я тоже тебе кое-что расскажу."
"?"
"Когда я учился в девятом классе, в меня влюбился парень из одиннадцатого."
Держите меня, сейчас я свалюсь с кресла.
"Удивлен?"
"...Да."
"Этот старшеклассник ходил со мной на теннис. Сначала мы просто дружили, потом он стал звонить, и смотреть на меня как-то странно. Я не понимал, что с ним происходит."
Сегодня у нас вечер признаний.
"Потом однажды он пришел ко мне домой. Мы весь вечер разговаривали, а потом он мне признался. Я, конечно, испугался и растерялся, и он ответил, что просто хочет дружить со мной дальше, как и раньше, и ничего не требует взамен. Мы продолжили дружить, он всегда был добр ко мне. Только я не мог уже относиться к нему по-прежнему. Я боялся, серьезно. Потом я перешел в другую школу, когда начался десятый класс, и оборвал с ним связь. Первое время он звонил мне, потом перестал... "
"Мне его жаль этого парня."
"Зачем его жалеть, он же знал, что его чувства не взаимны."
"Ты был для него как та учительница для меня - источник света. Мы не были любовниками, но видеться с ней значило для меня очень много. Этот парень был счастлив просто видеть тебя. Когда ты начал его боятся, ему тоже было грустно, возможно он жалел что признался тебе. И было очень благородно с его стороны перестать звонить после твоего ухода в другую школу."
"Этот парень был хорошим другом."
"Не сомневаюсь."
"То, что ты про него сказал, понятно и мне тоже. Просто я не хотел об этом думать."
О своей возможной связи с Кирой ты тоже думать не хочешь.
"Правильно. Однако толку от таких размышлений ноль. Только расстраиваться будешь."
Неожиданно ты оборачиваешься ко мне.
"Рюдзаки, если бы у тебя была возможность снова увидеться с той женщиной, которую ты любил, ты бы использовал возможность?"
"Нет. Пусть она останется только в моих воспоминаниях."
"Ты действительно L."
А ты действительно Кира.
"Лайт-кун, вы с Мисой мне сегодня всю душу наизнанку вывернули. Можно я теперь мирно посплю?"
Отворачиваешься. "Пожалуйста. Приятных снов."
Я ожидал услышать в твоем голосе нотки раздражения, но ты говоришь очень спокойно.
В окно стучит слабый дождь. Кап-кап. Капли врезаются в стекло. Бьют по слуху. Я думаю о парне, который любил Лайта. Вероятно, он был не более реален, чем моя учительница.
Пять минут, десять минут, пятнадцать. Дождь усилился.
Я тихо вылезаю из кресла и заползаю под одеяло. Лежу на другом конце от тебя, отвернувшись. Ты не произносишь ни слова, даже не вздрагиваешь.
Кап-кап.
****
По ночам мне снится весна, как солнечный свет пробивается сквозь листья, и где-то невдалеке ты разговариваешь со знакомыми. Мне снится, что с нами происходят разные невероятные приключения, и что мы ловим Киру. Это приятные сны.
Иногда мне снится, как мы пытаемся сломать наручники. Мы знаем, что не должны этого делать, но каждый из нас пытается, втайне друг от друга, избавиться от них. Исход во сне случается разный. Либо мы неожиданно понимаем, что они уже сломаны, либо думаем, что они сломаны, а затем обнаруживаем, что они всегда оставались целыми. Это тяжелые сны. Из-за них я часто просыпаюсь. Затем я осознаю, что всё, как и прежде: мы прикованы друг к другу. В этих снах, несмотря на наше отчаянное желание от них избавиться, мы никогда не пытаемся понять, зачем нам это нужно.
Сегодня я проснулся позже тебя. В глаза сразу ударил яркий свет из окна, я увидел ясное синее небо. Какое-то время я смотрел только на него и вообще ничего не понимал.
"Рюдзаки, просыпайся."
Это твой голос меня разбудил. Но я ровным счетом не понимаю, о чем ты говоришь. Оборачиваюсь, ты сидишь на своей половине и весь сияешь в утренних солнечных лучах. На твоем лице - ни следа удивления, что я тут свернулся клубком на другом конце кровати. С секунду я таращусь на тебя, затем мгновенно вскакиваю и дергаю за цепь, направляясь к двери.
"Ей, Рюдзаки, мне надоела твоя привычка тащить меня за цепь. Это же больно!"
"Хорошо, больше не буду."
Завтрак без Мисы, беседа со следственной группой, расследование новых смертей. Все как обычно. В восемь часов вечера за окном наступает багровый закат, и красным светом залита вся комната. Стены, мебель, и мы. Я сижу на полу и проглядываю в Интернете свежие новости. С тех пор как Кира начал вершить правосудие, в мире не происходит никаких преступлений, настолько сложных, чтобы мне приходилось их разгадывать. Кира решает все подобные дела одним махом. Ну, знаете, так даже неинтересно.
Лайт сидит позади, тоже за ноутбуком. Чем он там занимается, понятия не имею.
"Лайт-кун."
"А?"
"Как ты думаешь, кого собой представляет этот Кира, который действует сейчас?"
"Понятия не имею. Надо подумать. Так ли это важно? Кира - убийца, уничтоживший уже массу человеческих жизней. Не думаю, что в его облике можно найти хоть что-то человеческое."
"Как, ты думаешь, он выглядит?"
"Рюдзаки, мы уже это обсуждали с тобой в больнице, когда у папы случился приступ."
"Было дело."
"Значит, ты помнишь, что я ответил."
"Мне интересна твоя точка зрения сейчас."
"Она не изменилась. Разве что теперь я понимаю, что недооценивал его интеллектуальные способности."
"Лайт-кун, а ты помнишь тот день, когда нам позвонили по поводу приступа у твоего отца?"
"Конечно. Мы в тот день ходили играть в теннис. А потом ты устроил мне допрос в кафе." У тебя грустный голос. "А почему ты спрашиваешь?"
Я мгновение думаю, что ответить. "Насыщенный день у нас был тогда. Я хотел удостовериться, что у тебя тоже остались о нем воспоминания."
"Конечно остались, Рюдзаки. Ты мне еще тогда прямо заявил, что считаешь меня Кирой. По-правде говоря, я бы не сказал, что особенно рад все это помнить..." Последнее слово ты произносишь медленно.
"Почему же, Лайт-кун? Неплохо тогда матч сыграли."
"Да, носились тогда по корту как черти... Даже зрители собрались на нас поглазеть."
"И ты выиграл."
"Да. Но мне пришлось здорово попотеть."
"Так почему не рад помнить? Весело же было."
"Нет."
"Почему?"
"Не знаю. Мне просто было трудно тогда. Ты стал меня подозревать... В чем дело, Рюдзаки? Почему ты спрашиваешь?"
"В последнее время я часто вспоминаю наши студенческие дни. Мне хотелось бы знать, что ты чувствовал тогда."
"А что ты сам чувствовал тогда?"
"Что сел Кире на хвост и вот-вот загоню его в угол."
"Кажется, я понял, почему мне тогда было трудно."
Трудно. Чувства помнишь, а их причину - нет.
"Да ладно, Лайт. Дивные были деньки. У тебя столько приятелей сразу завелось, всегда с нами была веселая компания, нам никогда не было скучно..."
Ты резко обрываешь меня.
"Нет! Я не хочу об этом помнить. Я не хочу вспоминать."
"Лайт-кун, неужели... ты был разочарован?" Я говорю совсем тихо и осторожно пытаюсь повернуться к тебе. Ты по-прежнему сидишь ко мне спиной, низко склонив голову.
"Наверное. Все слишком изменилось, Рюдзаки. Ты ведь должен это понимать. Ты понимаешь?"
"Лайт-кун." Я поднимаюсь, и цепь издает тихий звон, скользя по полу. "Тебе кажется, твою нормальную жизнь оборвали. Ты говоришь, что тебе было тяжело, а я помню, как ты был весел, общался со мной легко и непринужденно. Ты излучал спокойствие и уверенность, и, как и любой студент, рассчитывал на светлое будущее. " Я не спеша подхожу к окну. "Выходит, ты хорошо умеешь скрывать свои истинные эмоции. Знать бы только, что тебя так угнетало."
Оборачиваюсь и вижу твой профиль на фоне кроваво-красного заката. Ты выглядишь потрясенным и молчишь.
"До всего бы тебе докопаться, Рюдзаки. Мы же договаривались ничего не скрывать, не так ли? По-правде говоря, я и сам не помню, почему мне было так плохо. С другой стороны, мне кажется, что это чувство преследовало меня еще со школы. Видишь ли, Рюдзаки, после долгого заключения в камере я помню события, которые были до, но уже не помню эмоций."
"Лайт-кун, что ты чувствуешь сейчас?"
"Ничего. Кажется, в нынешнем положении я не особо хочу эмоционально воспринимать окружающее."
"Но ты же мне нехило рожу набил, когда мы только надели наручники. Эмоций в тебе было хоть отбавляй."
"Ах, ну да.... Нет, я правда не знаю что чувствую сейчас. А вот тебе каково было в студенческие дни? Не верю, что тебе было весело. Тебя увлекала только погоня за Кирой, не так ли?"
Ты встаешь и тоже подходишь к окну. Мы смотрим друг на друга. Твои волосы, глаза - все окрашено в багровый цвет.
"Да, я надеялся загнать Киру в угол. Не вышло..."
Ты не спускаешь с меня глаз. Я обращаю взор к миру за стеклом нашего аквариума.
"Но эти воспоминания я ценю."
"Почему? Ты ведь поступил в университет с целью поймать Киру. Тебя не интересовала студенческая жизнь или знакомства с новыми людьми."
"Да, Лайт-кун, ты абсолютно прав. Мне ничего из этого не было нужно. Однако это было удивительное время. Ничего подобного со мной раньше не было. И я не верил, что такие события состоятся в моей жизни. Быть студентом в Тодае, следить за Лайтом-куном - это был крайний вариант, который я выбрал для того, чтобы продолжить расследование, и я тогда не думал о том, каково мне будет вести такой образ жизни. Но когда я сделал свой ход, то почувствовал, что не ошибся. Это было правильно, что я поступил в университет с тобой, что мы вместе учились и общались с людьми. Возможно, мне просто это нравилось. Жаль, что все так быстро закончилось."
"Рюдзаки."
"А?... " В глазах у меня уже все поплыло, краски заката смешались...
"Не говори так, будто мы никогда туда не вернемся. Если мы поймаем Киру, и я наконец смогу доказать тебе свою невиновность..."
"Исключено. У меня другая деятельность, которую я не собираюсь бросать. Я детектив, а не студент."
Ты кладешь мне левую руку на плечо. "Рюдзаки..."
От неожиданности я вздрагиваю и смотрю на тебя. Красные глаза, красные волосы, и добрая улыбка на лице.
"Ну, хоть в теннис-то еще разок сыграем?"
"…Обязательно."
Ты складываешь руки на груди и, все так же по-доброму улыбаясь, смотришь на город. Мне вдруг так захотелось приблизиться к тебе, коснуться тебя. Это чувство заполняет меня целиком, но я понимаю, что не могу этого сделать, несмотря на то, что мы всегда так близки.
Сегодня ночью я опять спал c тобой в одной кровати, все так же лежа от тебя на другом конце. Посреди ночи я проснулся так, словно и не засыпал. Открыл глаза так, словно их не закрывал. И увидел тебя.
Ты сидел рядом со мной и смотрел на меня. В комнате было слишком темно, чтобы я мог разглядеть твое лицо. Я наблюдал за тобой минуту, но ты словно не заметил, что я проснулся.
"Что?" - Это все, что я мог произнести.
Ты встряхиваешь головой, словно пробуждаясь - "Ты не спишь?"
"А ты давно сидишь здесь?"
Молчание.
"Рюдзаки, ты правда хорошо меня помнишь тогда, в институте?"
"Я помню все до последней детали."
"А вот я себя совсем не помню."
"Тебя это пугает?"
"Нет. То есть да. То есть я уже не понимаю. Может, со мной что-то не в порядке?"
Лайт опять разоткровенничался. Сажусь на кровати.
"С тобой все в порядке, Лайт-кун. Правда в том, что ты очень хочешь забыть это время, и у тебя это получается. Человек забывает о неприятных событиях в жизни, если не хочет их помнить и особенно если замещает их ложными фантазиями на тему того, что произошло. Ты провел очень много времени в камере в состоянии полной изоляции, это тоже могло на тебя повлиять."
Ты слегка опускаешь голову. Сомневаешься в сказанном.
"Мне только интересно, почему Лайт-кун смотрит на меня по ночам."
Ты резко поднимаешь голову. Жаль, я не вижу глаз. Эмоции, в любом случае, улавливаю хорошо. Смущение и упрямство. Не терпится услышать его оправдание.
"Я плохо помню себя тогда, и вообще институт и вся прошлая жизнь кажется мне чем-то нереальным, словно всего этого и не было. Логично предположить, что это эффект от долгого сидения взаперти в совершенно иной обстановке. Ты единственный, кто связывает меня с прошлым и способен подтвердить, что это было. Поэтому..."
"Поэтому Лайту-куну лучше лечь спать и не беспокоится из-за прошлого, которое уже ничего не значит. Завтра ему предстоит решение очень актуальных проблем, от которых зависит вся его дальнейшая жизнь."
Ты опираешься на руки и наклоняешься ближе ко мне.
"Рюдзаки, меня подставили."
"Возможно". Отклоняюсь назад.
"Знаешь, если меня подставили, это очень унизительно."
Я еще отклоняюсь назад.
"Но знаешь, что хуже того, чтобы быть использованным Кирой, чтобы быть подставленным? Знаешь, каково это - подозревать в себе Киру даже из-за мелочей?"
Ты наклоняешься все ближе, ближе, а у меня начинается, паника, паника. Я очень плохо различаю в темноте твои сощуренные глаза. С каких это пор я убегаю от противника?
Ты шепчешь:
"Это очень страшно."
Рука, которой я хотел опереться на кровать, чтобы отползти назад, проваливается в никуда. Потолок завертелся, ты остался далеко, а сердце куда-то ухнуло.
Лучший в мире детектив только что свалился с кровати.
"Больно же..." – все, что я могу сказать. Как будто Лайт виноват.
"Рюдзаки, ну ты даешь." Твой голос больше не напряжен. Слава богу. Ты вылез из кровати и помог мне подняться. Я был в таком шоке, что смог только усесться на полу.
"Я не даю..."
Пока я сижу и все еще ничего не соображаю, Лайта при мне разрывает от смеха. Почему?
"Лайт, в чем дело? Может, тебе успокоительного дать?"
"Все в порядке, Рюдзаки. Просто ты... продолжаешь меня удивлять!"
Я по-прежнему тупо смотрю на него. "Это Лайт-кун меня удивляет."
Неожиданно я понимаю, что в первый раз вижу, как Лайт смеется от чистого сердца. Все это время он едва ли улыбался.
"Ну что ты стоишь, давай спать укладываться." Ты хватаешь меня за руку и затаскиваешь обратно в постель, укрываешь одним махом одеялом, все также посмеиваясь. Какое унижение. И почему я позволяю ему это делать?
Секундой позже ты сам укутываешься в одеяло и отворачиваешься на своей половине кровати. "Спокойной ночи, L!"
Через десять минут он уснул как ребенок.
Лайт-кун однажды вечером, совсем недавно, спросил меня, что я чувствую по поводу происходящего. Я сказал: "Ничего или, хуже этого, тупик, состояние, из которого следует выбраться и продолжить нормальную жизнь". Лайт-кун ответил, что с ним то же самое. Он разделяет чувства L. А Рюдзаки хотел бы заморозить то мгновение, когда мы лежали на полу среди бумаг, освещенные серостью дождливого дня, или вечер, когда мы стояли у окна с видом на красный закат, или даже эту темно-синюю ночь, где мы валяемся под одеялом и чувствуем себя идиотами.
Рюдзаки хотел бы заморозить эти мгновения и спрятать их в стеклянную баночку, чтобы он всегда мог вынимать ее и с блаженством разглядывать содержимое.
***
"Ну как, энтузиазм вернулся?"
Лайт-кун-Великолепный все же нашел зацепку и сразу продемонстрировал ее мне. Каков герой. А я-то надеялся, что занимающийся делом Лайт-кун добьется не больших успехов, чем известный детектив в состоянии застоя. Особенно если этот известный детектив находится в близкой досягаемости к нему и раздражает своим апатичным поведением. Эх, самолюбие. И все-таки мне очень приятно, Лайт. Ты молодец. Именно тебе следовало первым напасть на след Киры. Передал силу другому - вот и вкалывай сам два месяца без перерыва. Мы напали на след, а значит пришла пора призвать силу L, а то Рюдзаки совсем обнаглел - уже вторую неделю лезет каждый вечер к Лайту-куну с разговорами, особенно по ночам. Всегда считал себя самодостаточным человеком, которому не нужна компания. А тут, видите ли, накопилось у него.
Занимайся чем хочешь, Рюдзаки. Ты во власти L.
Три дня подряд мы изучаем дела Ецубы. Я уже и забыл, что значит работать вот так усиленно. Мы сидим у компьютеров даже по ночам, и поэтому почти не разговариваем. Мне и не нужно разговаривать, работал я всегда в одиночку, без напарника. И кушаем мы здесь, в этом же зале с компьютерами. Не осталось больше красок, которые дарил нам внешний мир через огромное окно. Все осталось вчера: Светло-голубой цвет утреннего неба, желтый свет солнечных лучей, алеющий закат, синие ночи и с холодное сияние луны. Даже непонятно, какое сейчас время суток.
Кира, мы опять стали ближе друг к другу. Я еще не знаю точно, где ты, но пробудившийся во мне L будет искать тебя каждой клеточкой своего тела. Я тебя ненавижу, я желаю тебя увидеть, я хочу тебя найти и уничтожить. И я тебя уважаю. Покуда я жив, я поклялся сделать все, чтобы остановить тебя. Если я тебя убью, то умру со спокойной душой, моя жизнь будет прожита не зря. Если умру до тебя, то... Приму ли поражение? Я уверен, что если меня ждет смерть, то только от твоей руки. Но, одержав победу, Кира, ты проживешь ненамного дольше меня. Я знаю, потому что я прав. Потому что я - справедливость. Каким бы сильным ты не был, насколько бы шагов ты меня не опережал, как бы далеко ты не зашел - в тебе изначально заложена ошибка. Твои взгляды на справедливость не могут быть одинаковы для всех людей, ради которых ты пытаешься построить Светлое Будущее. Даже если ты убьешь половину земного шара, оставив только тех, кто разделяет твою точку зрения, всегда будут появляться те люди, которые будут противостоять тебе, Кира. Ты можешь сколько угодно мнить себя Богом, но ты все равно всего лишь человек, а сила бога не предназначена для простых смертных.Рано или поздно эта сила сама тебя уничтожит, постепенно. И я, L, буду ждать тебя в конце твоего пути.
***
Благодаря глупой выходке Мацуды нам удалось определить, что Кира скрывается среди "большой восьмерки" Ецубы. Уедди расставит камеры во всех помещениях, и в следующую пятницу нас наверняка ожидает интересное представление.
Мы с Лайтом-куном перестали разговаривать по ночам. Мы не должны больше отвлекаться от дел. Мы никогда не забывали о том, зачем мы здесь чего мы добиваемся. Поиграли в друзей, и хватит.
Так думает L. Рюдзаки перестал появляться днем, но именно ночью, когда мы лежим на разных концах кровати, он пробуждается и ему становится жутко тоскливо. Он грызет большой палец и задыхается от желания разговаривать с Лайтом-куном, чувствовать понимание, ужасно неловкое и одновременно будоражащее ощущение того, что твоя душа постепенно открывается кому-то, несмотря на то, что все это время ты умело скрывал от человечества свой внутренний мир. Рюдзаки тоже хорошо понимает Лайта-куна. Мы, два замкнутых человека, с которыми так просто не заговоришь, с легкостью врывались друг другу в душу, и это было очень болезненно, потому что мы всегда замыкались от других людей. Он узнавал ближе меня, я узнавал ближе его. Никто не хотел проигрывать. Это были не только откровения, но и долгие споры, и обсуждения, игра интеллекта, о которой я забыл еще со школы, с тех пор как перестал поддерживать отношения со сверстниками - впрочем, я ними никогда особенно много не общался. Это уже не та агрессивная игра, которую L вел с Кирой. Такого не было даже в институте. А днем мы вели себя как обычно. Рюдзаки с удовлетворением замечал, что интерес Лайта-куна к Мисе упал ниже некуда. Мы понимали, что эти разговоры не помогут нам достичь нашей цели, но ведь они и не мешали. Не мешали?
Мы отказались от симпатии друг к другу. Несмотря на то, что нам нравилось разговаривать, симпатия бы только все усложнила – это мы хорошо понимали. Однако, похоже, у нас обоих было слишком мало опыта в дружеских отношениях, и мы не могли знать, что от чувств отказаться очень сложно. Рюдзаки все время нравился Лайт-кун. Именно поэтому Рюдзаки было так плохо. Особенно когда он понимал, что Лайт-кун тоже скучает по разговорам, но они должны молчать, именно сейчас. Они и так каждый раз пытались не разговаривать, но не получалось. Они оба хотели продолжения. Рюдзаки назвал это влечением умов. Про себя, конечно.
Лайт-кун мучается в тишине, Рюдзаки это чувствует. Только у него есть и другие поводы для беспокойства, о которых лучше всего известно L. Пару дней назад Лайт-кун высказал мне все свои догадки по поводу Киры, и напрямую спросил меня, считаю ли я его потенциальным убийцей. Я ожидал, что нечто подобное произойдет, но все равно был в шоке. Мы, конечно, поцапались, однако я остался доволен. Ты открыто признал, что сам догадываешься о том, что стало с Кирой. Каким бы невиновным ты себя не считал, ты не можешь отбросить эти теории. Ты ведь высказал мне их, ибо сам постоянно подозревал то же самое: что ты, возможно, просто забыл, что был Кирой. Ты думаешь, что теперь после того, как ты мне высказал свое предположение при всех, тебе станет легче, но тебе не стало легче. L все ведает. Мы уже столько времени вместе провели, что срослись друг с другом, хотели мы этого или нет. Наши мысли одинаковы, даже во время драки мы наносим друг другу удары одновременно.
L сейчас лежит и думает о том, как Кира убивал тех жертв, которых знал не понаслышке. Рей Пенбер, Мисора Наоми. Другие люди, которых Кира устранил со своего пути и о которых L никогда не узнает. Честные и благородные люди, послужившие препятствием самопровозглашенному богу. Кира замечал их еще до того, как они успевали заметить его. Затем незаметно сближался с ними, с помощью хитрости и лжи завоевывал их доверие, обвивался вокруг них, как змея, и душил. Твоя победа. Мое поражение. Возможно, эти люди погибли именно потому, что были слишком добры и доверились тебе, Кира. Только я не такой добрый, как они. Иногда я могу быть ничем не лучше тебя, и в этом мое преимущество, Кира. И я больше не намерен тебе проигрывать.
L думает о том, что образ Киры ассоциируется у него именно с Ягами Лайтом. Как и он, L, создан для того чтобы силой мысли распутывать самые сложные дела, все время оставаясь в тени, так и он, Ягами Лайт, создан для того чтобы быть Кирой. Все в нем снаружи казалось слишком идеальным, ровным, все его движения были аккуратны и правильны, даже когда он скрывал себя, пытался вести себя более непринужденно перед L после их встречи. Каждая клеточка его тела служит ему в его цели - реформировать мир, стать богом, лучшим студентом, другом Рюги Хидеки и черт знает чего еще. Это все называется Кирой. L не станет называть все это злом, потому что он в него не верит ровно, как и в добро.
Рюдзаки мыслит проще. Рюдзаки думает: неужели этот добрый, честный, упрямый, умный, и теперь такой близкий ему человек может быть столь ужасным убийцей? Рюдзаки спрашивает, способен ли этот убийца положить конец его жизни, после всего, что с ними было?
L отвечает: "Да."
****
Пока Миса совершает подвиги из большой любви к Лайту-куну, сам Лайт-кун думает все больше. Почти все время. Лайт печален. Лайт говорит, что это из-за Мисы, но я-то вижу - он попросту скрывает настоящую причину. Он не смотрит на меня, он молчит и говорит только по делу. Ты все больше отдаляешься от меня, пытаешься сбежать.
Ты не хочешь есть.
В моем чае все больше сахара.
Новый Кира становится все ближе.
Ночь. Компьютеры. В свете экранов и мониторов ты похож на призрака.
"Лайт-кун, уже час ночи."
"Неважно."
"Миса уже сказала, кто может быть Кирой, а дела каждого лидера Ецубы мы уже изучили досконально. Тебе не имеет смысла заниматься этим сейчас."
"Я пытаюсь понять, что это за человек, которого мы теперь подозреваем."
Подхожу к нему, пытаюсь отключить его компьютер. Происходит молчаливая потасовка, где в ход идут все части тела и даже цепь. Действительно, я рад встряхнуть этого кретина, лишь бы привести его в чувство. Зациклился на этом мерзком мужике и ничего больше не хочет. Стыдно сознавать, но, кажется, именно то же самое чувствовал в отношении меня Лайт два месяца назад, когда мы впервые подрались. Я зациклился на Кире и впал в депрессию, а он пытался выбить из меня дурь. Спасибо за заботу, Лайт.
"Больно!" Лайт-кун прижал меня лицом к полу и обмотал меня цепью, чтобы я не смог пошевелить руками за спиной. Он еще и рукой меня удерживает, кретин. Поставил меня в такое поло....
"Уэээээ?????" раздается изумленный голос издалека.
Пытаюсь развернуть голову в направлении источника лишнего шума. Мацуда.
Хватка мгновенно ослабляется, я пытаюсь подняться. Мацуда таращится на нас, раскрыв рот, словно бога смерти увидел. До меня доходит, что со стороны мы действительно выглядим, мягко говоря, нелепо.
"Вы... снова деретесь?" Мацуда, ход твоих мыслей предсказуем как букварь.
"Тебя это не касается." отрезал Лайт.
Кажется, мы что-то смахнули со стола, когда подрались. Рядом на полу валялся разбитый ноутбук Лайта.
"Рюдзаки, мой ноутбук!" возмущению Лайта нет предела. Если мне не изменяет память, я сбил ноутбук в процессе полета, когда Лайт неудачно меня толкнул. Ах да, он ведь уже известил меня об этом, когда мы продолжили отделывать друг друга. Только я его почему-то не сразу понял. Ноутбук разбился, а значит... Я выиграл!
Лайт помог мне подняться с пола, и мы прошагали мимо сыпавшего вопросами Мацуды к выходу из комнаты, даже не глядя на него.
Ты сидишь на полу, оперившись спиной о кровать. Я сижу рядом в кресле – наша цепь длиннее не стала. Наконец ты нарушаешь молчание.
"Почему это происходит со мной?"
Сначала не знаю, что ответить.
"Держись, Лайт-кун. Мы провели вместе много времени, после всех моих наблюдений за тобой я хотел бы заключить, что ты не Кира, и тобой всего лишь управляли."
"Я хотел бы в это верить. Я никому не причинял зла. Я никому не мешал жить."
Сильно в этом сомневаюсь.
"Не время раскисать, Лайт-кун. Борьба только начинается."
"Я знаю. Мне нельзя раскисать. Я говорю тебе все это потому что... потому что я тебе доверяю."
"Спасибо." Кажется, момент пришел. Мы с Лайтом не разговаривали об этом, ни разу. "Кира, которого я преследовал, Лайт-кун... Я хочу описать тебе, каким я его вижу."
"Рассказывай."
"Кира - очень самоуверенный тип. Он явно высокого мнения о себе. И это обусловлено не только силой, которой он владел. Он был таким с самого начала. Кира скрытен и позиционирует себя отдельно от других людей. Это мешает ему разбираться в людях, и он часто судит о них поверхностно. Он всегда отзовется помочь другим, но в душе он истинный эгоцентрист и занят только своими проблемами. Его высокая самооценка обусловлена, скорее всего, либо высоким социальным статусом в обществе, либо собственными успехами, а возможно, и тем и другим. У него действительно весьма сильно развито чувство справедливости, что предполагает наличие ранее благородного сердца. Ведь до того как Кира приобрел свою силу, он был более, так сказать, добрым, добрым настолько, что не стал бы совершать убийств, даже, на его взгляд, справедливых. Однако эта доброта ушла из него вскоре после того, как сила Киры пустила в него свои корни. Доброта только бы помешала ему.
Скорее всего, существует вероятность, что он изменил цель своей деятельности. Если сначала это было очищение мира от зла, то потом он, предположим, был так впечатлен результатами своей работы, что начал чувствовать себя чем-то вроде высшей инстанции, в итоге это и начало доставлять ему больше удовольствия. Он настолько уверен в своей позиции, что готов пойти на все, чтобы добиться желаемого. По мере того, как его моральная сторона деградирует, возрастает и его способность творить самые отвратительные поступки. Такое развитие личности вполне предсказуемо, и Кира сам это знает, однако закрывает на это глаза. Он уверен, что даже если изменения в нем характерны для подобного вида деятельности, он все равно в корне отличается от обычных убийц, он совсем не такой как они. Он справедливый Бог, рожденный на свет с исключительными способностями и талантами, и только он в силах достичь поставленной цели. Таким я его вижу, этого Киру."
"Здорово, Рюдзаки. Я тоже так про него думал."
"Непростой типчик, не правда ли."
"На меня похож, очень."
"Да что ты, Лайт-кун" - напеваю я. "Вы с Кирой совершенно разные. Ты молодой человек из благополучной семьи с устоявшимися моральными принципами, которые не так-то просто сломить даже такой силой. Пользоваться силой человека побуждает неудовлетворенность личных амбиций и неудачи в жизни. У тебя явно нет таких проблем. Я не видел, чтобы ты хоть в чем-либо нуждался. Так что не переживай, я достану тебе этого Киру и уничтожу его на твоих глазах."
Оборачиваюсь на Лайта-куна. Он все также тихо сидит на полу. Он немножко улыбается, а взгляд опущен вниз. Я не могу видеть, что он думает.
"Рюдзаки, мы же сами предположили, что мне стерли память, и ты все время твердил, что я могу быть Кирой, несмотря ни на что. Зачем ты теперь говоришь мне прямо противоположные вещи?"
"Я не отрицаю того, что сказал раньше. У меня были веские основания, чтобы считать тебя Кирой. Загадочные обстоятельства смерти Рея Пенбера, твое пребывание в Аояме, знакомство Мисой..."
"Ты все равно хочешь, чтобы я был Кирой. Тогда все было бы так просто."
"Нет, я больше не хочу, чтобы ты был Кирой."
Кажется, я уже говорил тебе это когда-то давно.
Ты вздрагиваешь.
"Я тебе не верю."
"Лайт-кун." Я сползаю на пол и сажусь перед тобой. Ты чуть приподнимаешь взор, стараясь не глядеть мне в глаза, затем снова его опускаешь. Мне нравится, когда ты грустный.
"Мне нравится Лайт-кун такой, какой он сейчас. Я знаю, что он был таким всегда. Тот, кто его подставил, совершил грязнейший поступок. Я не прощу его. Лайт-кун - действительно очень хороший человек. Он мне нравится."
Снова вздрагиваешь и прикусываешь губу. "Неправда, Рюдзаки. Ты ловишь преступников, и они отправляются на казнь, в этом и есть смысл твоей жизни. Никто тебе не нужен, и ты никогда не позволишь себе никого любить. Ты выбрал другой путь. Ты лжешь мне."
"Люди меняются. Посмотри на меня."
Поднимаешь темные глаза. Тяжелый взгляд упирается в меня. Я смотрю на него вытаращенными глазами, и мне хочется улыбнуться. Со стороны я, наверное, выгляжу как полный идиот.
Мы смотрим друг на друга долго. Наконец ты пытаешься говорить снова.
"Помоги мне, пожалуйста."
"Что с тобой?"
"Я... я думаю, что я Кира."
"Я же тебе сказал, ты не виноват. Вероятность того, что тебя обманули, составляет 84%."
"Нет, я знаю. Я точно был Кирой. Я уже запутался, где правда, а где ложь, где выдумка, а где настоящие воспоминания. Я ничего не понимаю. Мне страшно". Ты пытаешься на меня смотреть, но это плохо получается. Закатываешь взгляд к потолку. "Мне кажется, что я игрушка в чьих-то руках, что меня использовали и выкинули или, что еще хуже, используют до сих пор... "
"Ты слишком много думал, благо у тебя было на это время. Ты все усложнил и теперь тебе кажется, что ты Кира."
"Помоги, мне Рюдзаки, Докажи мне, что я не он. Пусть это все будет неправдой". Ты привстаешь, тон голоса повышается.
"Успокойся, Лайт..."
"Я думал об этом все время, я чувствовал. Если я получу точные доказательства того, что со мной это было, и даже если меня не убьют и не попытаются использовать снова, как я тогда буду жить? Как мне жить со всем этим грузом ответственности за убитых людей, как мне жить, зная, что мною управляли?.."
"Ты не несешь ответственности, если тобой управляли." Стараюсь говорить спокойным тоном.
"Нет. Я не смогу спокойно жить, по своей ли воле я совершил эти убийства или нет. Все теряет смысл."
"Лайт-кун, успокойся!" теперь я говорю громко. Мне не приходит в голову ничего лучше, кроме как положить руки ему на плечи и слегка встряхнуть. Теперь ты смотришь на меня. "Как ты можешь быть уверенным, что ты Кира? Выскажи свои сомнения вслух, тогда я смогу помочь тебе."
Слова возымели эффект.
"Я... я думаю что Кира, который убивает сейчас, и Кира который убивал тогда, ведут себя по-разному. Предыдущий Кира убивал по соображениям справедливости, которые, кстати, соответствуют и моим моральным взглядам, а новый Кира убивает всех, кого назовут преступниками. Я бы мог судить так же, как тот Кира. Еще я чувствую, что у меня множество провалов в памяти... обычно я все хорошо помню, а теперь прошлое как будто в дымке, особенно последний год. Я помню, что я почти не общался со сверстниками, не встречался с людьми, не преследовал никаких целей. Я не помню, были ли у меня интересы тогда, читал ли я хоть какие-то книги и смотрел ли интересные передачи. Только и помню, что учился."
"Это нормально. Это было последнее полугодие перед экзаменом."
"Но я помню, что институт меня тогда не сильно волновал. Я вообще не знаю, что меня волновало тогда."
"Скорее всего, ты был в депрессии, просто не помнишь этого. Когда мы поступили в институт, и я высказал тебе свои подозрения, ты невольно начал вести себя как скрывающийся преступник, что вполне естественно, учитывая то, что обвинитель довольно часто пребывал с тобой. Еще я утверждаю, что долгое заключение тоже может отрицательно сказаться на памяти. Поверь мне, так оно и бывает. Все это время ты переживал сильный стресс. Ты попросту до сих пор подавлен всем случившимся."
"Но Кира, каким ты его описал... я тоже думал точно также, что я похож на него и мог бы таким стать."
"Таким может стать любой подросток, которому скучно в жизни и у которого имеется капелька нигилизма в голове. Таких в нашем мире пруд пруди, Лайт-кун. Ты не исключение, и я не исключение. Я тоже таким был."
"Рюдзаки?.." Смотришь на меня удивленно. Твой взгляд на мгновение теплеет, но затем ты снова опускаешь глаза. "Можно я попрошу тебя кое о чем?"
"О чем?"
"Если я однажды стану Кирой, и ты это увидишь - убей меня немедленно."
"Я не хочу становиться убийцей. И потом я уверен, что если ты вдруг станешь Кирой, то убьешь меня раньше, чем я успею заметить перемены в твоем характере."
"Рюдзаки, ты всерьез так думаешь!?"
"Я не хочу тебя убивать."
Не знаю почему, но мое сердце вдруг падает, и я понял, что уже давно весь дрожу.
"Смерть ходит за мной по пятам весь последний год. Если я действительно умру, то мои сожаления будут не о том, что я умер, а том, что не смог поймать Киру. Это ведь он может стать источником моей скорой смерти."
"Перестань говорить о своей смерти! Что с тобой, ты дрожишь?"
"Все в порядке. Наверное, замерз."
Ты уже прикладываешь руку мне ко лбу, и меня начинает трясти еще сильнее. Черт.
"Понятно... " Наклоняешь голову на бок, в глазах промелькнул лукавый блеск.
"Нет, это боги смерти мне нашептывают, как скоро они за мной придут."
Ты помогаешь мне подняться с пола. Теперь мы стоим рядом, но все еще очень близко друг к другу.
"Ты не умрешь. Мы не умрем. Я не допущу этого. Обещаю."
"Я тебе верю."
"Остановим Киру вместе."
"Лайт-кун, а ты ведь умеешь вдохновение вернуть. И тебе необязательно для этого пускать в ход кулаки."
"Неужели? А я до сих пор считаю, что для тебя это лучший способ взбодриться."
"Ну, спасибо."
"Шучу..
"Это я должен тебя благодарить. Мне действительно не следует беспокоиться об этом сейчас. Завтра у нас предстоит еще один серьезный день. Если я продолжу путаться в себе, это ни к чему не приведет."
"Вывод, достойный Ягами Лайта. Ну, а теперь спать?"
"Да." Ты стараешься улыбнуться. Я вижу, что тебе все еще грустно. Ты не можешь так просто отбросить паутину своих сомнений.
Ты просто делаешь свой выбор – продолжать работать сейчас над делом.
Пока мы, не спеша, идем в душевую комнату по длинному коридору, я, L, торжествую. Я смог опровергнуть твои сомнения, хотя бы на время. Я смог заставить тебя поверить мне. Да, ты, Ягами Лайт, мне поверил: поверил, что я не хочу считать тебя Кирой, поверил моим доводам, поверил моим чувствам и рассказал мне о том, чего опасался все это время... Как я жаждал услышать твои сомнения от тебя же! Теперь нет смысла отрицать, что ты не Кира, я только еще больше уверился в этом. Ты попал в сети, которые я расставлял все это время. Ты во всем мне признался. Ты предал Киру внутри себя.
L снова на шаг впереди.
*****
Завтра пройдет ровно год с того дня, когда террорист по имени Отохарада Куро скончался от сердечного приступа во время захвата детского сада.
Завтра мы собираемся арестовать Киру. А значит, завтра все и закончится. Атмосфера в штабе накалена до предела, кроме меня и Лайта никто не может найти себе места. Я пока ощущаю всего лишь пустоту, вместо ожидаемого энтузиазма. Лайт-кун, наоборот, настроен очень серьезно. За последние три дня после своего признания ты словно испугался, что сказал слишком много, и весь сжался, отдалился от меня.
На часах – 3 утра. Мы сидим одни в комнате с компьютерами и не хотим ложиться спать. Если я лягу спать, то завтра наступит слишком быстро. А я не знаю, что случится завтра. Я уверен в успехе нашей операции на 99 %, но я не знаю, что может произойти с Лайтом. Если моя теория верна, он встретится со своей силой, и тогда... тогда, я, возможно, больше никогда не увижу Лайта-куна.
Обращаю свой взгляд на него. Смотрит в компьютер, лицо абсолютно ничего не выражает.
Если Лайт станет Кирой, он снова исчезнет. Молодой парень, такой до смеха человечный, перестанет существовать…
Мне уже так плохо, что я не хочу пить чай.
Наконец, я осознал. Все это время, всю жизнь меня преследовало чувство боли. Мне не хватало чего-то, но я старался об этом забыть, игнорировать болезненный кусочек пустоты, живущий во мне. У меня это хорошо получалось. Я никому не позволял приближаться к себе, никому не позволял знать меня, кроме Ватари. Но я позволил тебе быть ко мне так близко все это время, позволил тебе узнать меня, видеть, слышать, проникать в мои мысли. И теперь я осознал, что после сближения с тобой это чувство ушло, что я был рад не быть одиноким, что ты меня так понимал, заботился обо мне, хоть и не показывал этого открыто, и никогда не придирался ко специфическим особенностям моего поведения, принимая меня таким, какой я есть. Все это залечило мне душу, и мне кажется, что до тебя я всю жизнь был самоуверенным болваном, не желавшим видеть чужое превосходство и уверенным в своей самодостаточности. Я изменился внутри благодаря тебе. Наверное, я стал немого слабее из-за этого, но я не жалею.
Ягами Лайт, я больше не хочу, чтобы ты снова стал Кирой. Я бы хотел отпустить тебя на свободу и наблюдать за тем как ты живешь своей жизнью, видеться с тобой иногда, приходить к тебе в институт. Тогда мне, наверное, больше ничего не было бы нужно для счастья. Могло ли все произойти по-другому?
Мне так хочется надеяться, что с тобой не случится ничего ужасного, но мне нужно оставаться реалистом. Если это правда, если твоя сила вернется к тебе, то завтра все закончится. Лайт, ты вправду покинешь меня?
Я не хочу так. Наше время еще не закончилось.
"Рюдзаки."
"А?"
"Если после поимки Киры я докажу свою невиновность и мне придется покинуть штаб, мы еще увидимся?"
"Если будешь плохо себя вести, то да.
"Понятно. Прости, Рюдзаки, но твои дурные ожидания не оправдаются." Ты поворачиваешься ко мне. "Наверное, нам надо закончить сегодня работу пораньше. Завтра напряженный день."
За окном грохочет тяжелый дождь. Видимо, где-то боги ведают о том, что скоро должно случиться нечто очень серьезное. Я даже не могу думать о том, что произойдет, допустим, послезавтра. Я себе этого не представляю. Равно как и все, что будет вслед за этим. В голове пустота, и существуешь только ты сейчас, сидишь рядом со мной в темноте у окна и смотришь на грозу.
Один раз в бесконечности я увидел тебя, и мы провели вместе пару мгновений. Наши с тобою отношения всегда были прокляты: смерть, затем снова смерть, обман, упрямство, соперничество, безумие, компромисс... Заслуживаю ли я, хотя бы один раз в жизни, один раз за всю вечность обмануть тебя, обмануть себя и стать просто Рюдзаки? Забить на свою чертову гордость, чтобы постараться стать еще чуть ближе к тебе, если пути назад больше нет, если скоро я потеряю тебя навсегда и, возможно, потеряю себя сам? Не заслуживаем ли мы после всего этого хотя бы один миг правды?..
Я осторожно подвигаюсь к тебе позади и обнимаю так, что твои руки оказываться под моими. Ты вздрагиваешь. "Что с тобой, Рюдзаки?"
Я не могу ничего сказать. Молчу.
"Тебе грустно?"
"Очень…. Пожалуйста, останься со мной."
Мне очень страшно.
"Ты ведь помнишь, кем я могу быть." Ты говоришь еле слышно.
"Не помню. Для меня ты сейчас просто Лайт-кун."
"Ты чего-то боишься? У тебя так сильно стучит сердце."
Реальность происходящего ускользает, я ничего не вижу. Все, что я чувствую - тепло его спины и биение собственного сердца.
"Я боюсь тебя потерять."
"Ты... продолжаешь удивлять меня." Говоришь ты совсем тихо. Я чувствую, как ты взял мои руки в свои и сжал. " Но я тебя понимаю."
Проходит минута тишины, а может и десять. Стук капель и гроза кажутся мне бесконечной тишиной, предвестницей настоящей бури. Гроза - ничто по сравнению с тем, что нас скоро ждет. Поэтому, пожалуйста...
"Я обещаю тебе, Рюдзаки…что останусь самим собой." Твои слова звучат чуть громче.
Ты же знаешь, Лайт. Ты же знаешь, что нас ждет.
Я почувствовал, как он разворачивается ко мне. В мире не осталось ничего кроме ощущений. Я могу смотреть вечность в эти глаза. Я больше никогда таких глаз не встречу. Меня снова бьет дрожь от нашей близости, а ты улыбаешься, когда видишь это.
Через минуту, а может, через час ты уложил меня в постель, укрыл одеялом, а затем лег рядом. Мы лежали в обнимку. Одна твоя рука осталась в моих волосах. Я не помню, как мы оказались здесь, остались только чувства, что я хотел подвинуться ближе к тебе, что поцеловал тебя в шею, но не осмелился коснуться губ. Рюдзаки в своих самых сокровенных мечтах желал и был способен на гораздо большее, но сейчас ему ничего на свете не было нужно, даже достижения своей цели. Не сейчас.
Когда я почувствовал, что мы скоро заснем, то прошептал всего три слова: "Рюдзаки любит Лайта-куна."
Я сошел с ума уже давно.
Ты сжимаешь меня крепче, и очень скоро мы погружаемся во тьму. Мы не знаем, спим мы или нет, наступит ли завтра. Осталось лишь одно мгновение, и именно в нем я желал бы умереть. Это не просто любовь, это больше чем любовь. Это то, что существует только для таких странных людей, как мы, и так могло бы продолжаться всегда, если бы не завтра. Но пути назад нет, исход будет фатальный. Мы с Лайтом были обречены с самого начала.
Прости, Лайт-кун, но мы больше никогда не сможем снова сыграть в теннис.
Конец.
Назад |