Лайт полагал, что отлично владеет собой в любой ситуации. Но в жизни каждого человека бывают моменты, когда самоконтроль идет к черту.

Чаще всего в этом виновата физиология.
- Мне нужно в ванную, - прошептал он.

Л сделал вид, что не слышит. Он наверняка считал, что непомерные претензии человека, подозреваемого в массовых убийствах, не должны были вставать между ним и его десертом.

- Рюдзаки, мне нужно в ванную! Немедленно!
- Ты должен был подумать о последствиях, когда пил шестую чашку кофе, Ягами-кун, - укоризненно произнес Л.
- А еще я должен был ночью спать! Это твоя вина, что я выпил столько кофе!
- У тебя интересная привычка обвинять других в своих проблемах. Эта черта характера кажется мне очень кировской.
- Рюдзаки, идем, иначе я ни за что не отвечаю, - в голосе Лайта появились угрожающие нотки.
- Через полчаса?
- Немедленно!

Рюдзаки задумчиво посмотрел на потолок, тоскливо - на отвратительно розовую, пахнущую ванилью, дрожащую, как испуганная медуза массу на своем блюдце, и, приняв какое-то решение, слез с кресла.

- Ягами-кун очень эгоистичен, - сообщил он оставшемуся ждать десерту. - Это не может не вызывать подозрений...

Лайт в очередной раз возблагодарил свое умение сдерживаться. Когда такой человек, как Рюдзаки, начинает разговаривать с клубничным суфле, лучше сделать вид, что ничего не замечаешь. Иначе у тебя появятся шансы узнать, что у этого человека не только задержка эмоционального развития, но и полное отсутствие моральных запретов. Отсюда недалеко до хорошо запертой камеры, причем сидеть в ней будешь ты, а не сахарозависимая мечта психиатра.

После посещения ванной комнаты настроение Лайта заметно исправилось, и он даже почувствовал что-то вроде сочувствия к детективу, вынужденному оставить свой десерт.
До того момента, пока не врезался в спину неожиданно остановившегося Рюдзаки. Плечи детектива опустились настолько, что Лайту захотелось немедленно применить к нему метод, который мама практиковала на Саю - стукнуть по лопаткам со словами: "Не горбись, а то замуж никто не возьмет!"

Не то, чтобы у Рюдзаки вообще были какие-то шансы выйти замуж... В смысле жениться.
Если даже Лайт со своим железным самоконтролем, подпитываемым уважением к интеллекту Л, часто выходил из терпения, то что уж говорить о женщинах, существах эмоционально неустойчивых, и неспособных заглянуть за фасад!

Лайт отвлекся от своих мыслей, вдруг поняв, что Рюдзаки уже минуту смотрит на него с выражением человека, у которого на глазах замучили любимого котенка.

- Что случилось?
- Кто-то съел мой "Воздушный поцелуй", - хрипло произнес Рюдзаки.

Лайт перевел взгляд на стол.
Блюдце с розовым кошмаром исчезло.

Умудрившись не засмеяться, Лайт пробормотал:
- Может, кто-то решил, что ты это есть не будешь, и убрал, чтобы не захламлять стол? Позвони Ватари и закажи еще порцию. Или... Погоди, сейчас все выясним. Папа, кто убрал десерт Рюдзаки?
- Никто ничего не трогал, - отозвался Ягами-старший и вытащил несколько распечаток, - Лайт, посмотри, в этих графиках наблюдается интересная тенденция...

Как мастер манипуляций, Лайт всегда чувствовал, когда ему пытаются морочить голову. Он обвел взглядом помещение штаб-квартиры, и отметил, что все полицейские так погрузились в работу, словно им приказали поймать Киру до конца этого вечера.

Хмыкнув, Лайт подтолкнул Рюдзаки в направлении кресла.
- Сейчас мы выясним, кто тут у нас диверсант-сладкоежка, - повторил он. - Рюдзаки, можно просмотреть записи камер за последние четверть часа?

Рюдзаки отрицательно покачал головой.

- Не было смысла писать это помещение в отсутствие главного подозреваемого. Ватари переключил запись на коридор и ванную.
- Что ж, тогда остается старый добрый допрос. Папа!
- Что, сынок?
- Ты подходил к столу?
- Разумеется. Мне надо было взять диски с данными...
- Ты видел десерт Рюдзаки?

Ягами-старший устало посмотрел на сына.
- Лайт, мы здесь занимаемся делом. Мне некогда присматриваться, кто что ест или пьет.
- Детский сад! Пусть Рюдзаки закажет себе новый десерт, раз уж ему не работается без сладкого, - подал голос Аизава.
- Если из охраняемого помещения могло исчезнуть суфле, то где гарантия, что завтра не исчезнет что-то более важное? - вкрадчиво произнес Лайт. - Если же это чья-то шутка, или невозможность сдержать себя при виде еды, то перед нами встает вопрос о доверии.
- Но... Лайт, это глупо!
- Докажи мне, что это так, папа. Суфле стояло на столе?
- Кажется, да.
- Помнишь, как оно выглядело?

Ягами-старший на мгновение задумался.
- Раз уж ты настаиваешь... Какие-то розовые комья.
- О! А не помнишь случайно, как выглядело блюдце?
- Обыкновенное белое блюдце. Ты удовлетворен?
- Вполне, - кивнул Лайт. Он обернулся к застывшему в своем горе Рюдзаки и подмигнул ему. - Не волнуйся, преступник от меня не ускользнет.
- Но это неважно, Лайт-кун. Это не вернет моего десерта...
- И людей, убитых Кирой, тоже не оживить, - серьезно сказал Лайт. - Это же не значит, что мы должны все бросить?
- Нет, - Рюдзаки немного выпрямился в кресле, - Продолжай, Лайт-кун.

Чувствуя прилив вдохновения, Лайт нацелился на новую жертву.
- Аизава-сан!
- Я не подходил к столу, не видел никакого десерта, и понятия не имею, почему мы тратим на это время! - рявкнул Аизава.
- Но я только хотел спросить вас, где Матсуда-сан, - успокаивающе сказал Лайт. - Когда он ушел из штаб-квартиры?
- Матсуда не имеет к этому никакого отношения! Может, он и бывает неловким, но в этой дурацкой истории он не виноват. Он ушел сразу же после вас с Рюдзаки, что-то уточнить насчет съемок.
- Ясно. Больше никаких вопросов к вам, Аизава-сан.

Моги отложил ручку и тяжело вздохнул:
- Теперь, как я понимаю, моя очередь. Что ты хочешь спросить, Лайт-кун?
- Вы подходили к столу, Моги-сан?
- Да, мне надо было распечатать документ. Эту розовую штуку я видел, ее сложно было не заметить.
- А блюдце?
Моги пожал плечами.
- Белое, с золотой каемкой.
- Спасибо, Моги-сан. - Лайт сел в свое кресло и повернулся к Рюдзаки. - Все ясно. Один из полицейских, подойдя к столу, случайно смахнул твое суфле на пол. Отец сказал, что оно выглядело, как розовые комки. Такое случается, если суфле встряхнуть или уронить. Взбитая масса опадает и разваливается. Значит, отец видел твой десерт уже после падения. Он не знаком с кулинарными тонкостями, и не смог предположить, что вначале суфле имело совсем другую форму. Кроме того, отец запомнил, что блюдце было белым. Но Моги-сан уточнил, что оно имело золотую каемку. Скорее всего, каемка шла не по краю блюдца, а ближе к центру. Поэтому отец не смог увидеть ее из-за суфле. А Моги-сан видел блюдце уже после того, как суфле было убрано.

Но кто уронил суфле? Аизава-сан заявил, что Матсуда-сан не имеет к этому никакого отношения, хоть и бывает иногда неловким. Этой оговоркой он сразу же указал на преступника - ведь вначале я спрашивал, кто съел или унес суфле, а не кто его уронил. Матсуда сразу же ушел из штаб-квартиры, чтобы не попадаться под горячую руку, а мой отец, Аизава-сан и Моги-сан попытались его прикрыть...

Дверь отворилась с громким хлопком, и в комнату влетел Матсуда с золотисто-розовой коробкой в руках.
- Таксист думал, что я на чью-то свадьбу опаздываю! - воскликнул он. - Как тут все, тихо? Ой...

Матсуда застыл, как суслик, загипнотизировано уставившись на черную макушку, торчавшую над спинкой кресла.
- Там везде провода, и... И было очень легко зацепиться, - неуверенно пробормотал он. - И я купил... Вот. "Воздушный поцелуй".
- В таком случае, сделай мне и Лайт-куну кофе, - сухо уронил Рюдзаки.

Наблюдая, как Рюдзаки нацеливается на десерт, Лайт позволил себе чуть заметно улыбнуться. И сразу пожалел об этом, потому что детектив, почувствовав взгляд, широко раскрыл глаза и пробормотал:
- Хочешь?

Лайт хотел было отрицательно мотнуть головой, но передумал. Это было не просто приторное суфле с идиотским названием - это была награда. А Лайт никогда не отказывался от заслуженных наград.

- Ма-а-ленький кусочек, - согласился он и тут же вздрогнул от ужаса - вилка с чавканьем разделила суфле на две равные половинки.