Чашка с теплым молоком, ванильное печенье с колотыми орехами, вазочка с ванильным же мороженым. Даже круги под глазами кажутся не фиолетовыми, а какими-то темно-белыми, хотя такое и невозможно.

Он и сам весь какой-то светлый, хрупкий, а еще ? очень болезненный. Вечно подхватит то кашель, то насморк, то вообще с температурой свалится.

Это раздражает: когда кто-то болен, к нему не пускают никого, кроме взрослых. Таковы правила.

Но они все равно как-то исхитрялись, пролезали через окно, благо жил Ниа на втором этаже. У мальчика каждый раз смущенно краснели кончики ушей, когда к нему вваливалось двое веселых, немного шумных, но самое главное ? ярких ребят. В нем царила зима, а в них ? разнообразие осени, весны и лета.

Они приносили книги, шоколад и игрушки. Они приносили с собой свежий воздух и дыхание теплого камина в гостиной, по которому Ниа отчаянно скучал. Там было  тепло и уютно, удобно читать или собирать мозаики.

А в комнате… Как-то раз ему притащили скрипку, Ниа начал осваивать и ее. Вообще, в приюте поощрялось владение каким-либо музыкальным инструментом, но до этого как-то не… приходилось, что ли?..

Сперва было трудно, болели пальцы, а звуки выходили страшно корявыми, совсем не походили на ту легкую и изящную музыку, которую порой Ниа слышал на записях разных концертов. 

Он старался играть так, чтобы взрослые этого не слышали – ведь мигом прознают, от кого он получил инструмент, и будут следить за тем, чтобы в гости к нему больше никто не приходил.

- И когда ты только научился? Всего же дней пять прошло, ? смеется Мэлло, откусывая шоколадку. Он развалился на кровати Ниа, а тот стоит, блаженно закрыв глаза и сосредоточенно выводя смычком по струнам.

Но мальчик не отвечает, он полностью ушел в себя, и даже кашель, так мучавший его последние несколько дней, послушно замер, пока Ниа не доиграет.

Окно открыто нараспашку, и легкий ветерок словно уносит весь тот простуженный воздух, что накопился в ней со времени последнего визита Мэлло и Мэтта.

Последний сосредоточенно копается в ноутбуке, который они прихватили с собой. Похоже, устанавливает какую-то новую игру, но это остается незамеченным, ведь каждый погружен в свое дело, и только музыка легко, почти невесомо поникает в сердце каждого.
Совершенно незатейливая мелодия, но ведь Ниа впервые взял скрипку в руки всего пять дней назад.

Когда мелодия умолкает, Ниа еще долго стоит, а рядом трепещут занавески, словно аплодируя.
- Мэтт, а ты умеешь на чем-нибудь играть, кроме всяких там приставок? ? вдруг спрашивает Мэлло. Совершенно бездумно, фраза просто вылетает в пространство, и рыжий даже не сразу осознает, что именно он ее произнес.
- Пианино, ? хмыкает красноволосый в ответ. Он пристально смотрит на экран ноутбука, а потом решительно закрывает крышку. ? А ты, принц? ? ехидство так и сквозит в голосе.
- На флейте.

Мэлло комкает фантик из-под шоколадки и прицельно кидает ее в окно: кровать у Ниа стоит как раз напротив него. Да и вообще, их там два. И оба открыты нараспашку.

- Сыграешь как-нибудь? ? тихо спрашивает Ниа, наконец, откладывая скрипку в сторону, на бережно расстеленный на письменном столе кусок мягкого хлопка (увы, футляра для нее они так и не нашли).
- Устроим концерт? ? Мэтт вытягивает ноги, чуть наклоняет голову и долго смотрит в сторону Мэлло.

Тот невозмутимо разворачивает новую шоколадку (кровать Ниа уже вся пропиталась этим запахом), откусывает:

- Лучше, соревнование, ? смеется. Так ярко, заразительно, что Ниа тоже начинает улыбаться, немного смущенно, растирая пальцы. Они очень устают от игры на скрипке, хотя мальчику безумно нравится это занятие.

Так одному не так скучно в этой светлой белой комнате, где повсюду лежат уже прочитанные книги.

На столе по-прежнему стоят молоко, печенье и вазочка с мороженым, точнее, уже из-под него. Мэтт все съел, пока сидел, погрузившись в ноутбук.

Молоко остыло, а в печенье, помимо орехов обнаружился еще и шоколад.

Ниа тихо улыбается, кончикам пальцев прикасаясь к губам ? пытаясь сохранить легкое касание губ Мэлло к своим рукам. К тем местам, где скрипка оставила свой след.